| Берг Л.С. | Климат и жизнь |
В настоящее время распространением пользуются две гипотезы относительно происхождения лесса.
1. Одна из них - ветровая (эоловая), творцом которой является Рахтгофен (1877), рассматривает лесс как осадок атмосферной пыли. К числу сторонников этой гипотезы из русских ученых принадлежат: Миддендорф (1882), И. Мушкетов (1886), С. Никитин (1886, 1895), Черский (1888, 1891), Н. Соколов (1896), В. Обручев (1894, 1895, 1911), Тутковский (1899), Н. Сибирцев (1901, 2-е изд. 1909), Криштафовач (1902), К. Глинка (1908), Фрейберг (1910), Танфильев (1912), Архангельский (1913), Ласкарев (1914), Набоких (1915), Миссуна (1915), Богданович (1917) и др. Из иностранных ученых назовем Вальтера (1900), Пенка и Бриннера (1909), Ваншаффе (1909), В. Willis (1907), Haug (1911), Махачека (1912).
2. Другая гипотеза - делювиальная. Она объясняет происхождение лесса смывом, при помощи дождевых струек, продуктов выветривания различных коренных пород и отложением продуктов смыва на склонах и у подножия возвышенностей. К этому объяснению, с некоторыми видоизменениями, примыкают: Армашевский (1883, 1903), Lapparent (1883), Докучаев (1886), Гуров (1888), А. П. Павлов (1888, 1898,1903, 1910), Неуструев (1910), Димо (1907, 1910), Захаров (1910) и др.
3. Наконец, упомянем о третьей группе гипотез, которые можно объединить под именем ледниковых. По этому воззрению, лесс является отложением ледниковой мути, вынесенной талыми водами ледника.
Родоначальником этих взглядов может считаться Ляйель (1834), рассматривавший лесс в бассейне Рейна как аллювиальное образование, отложенное Рейном в ледниковое время, когда Альпы доставляли рекам много ледниковой мути. К числу видных сторонников ледниковой гипотезы относится Кропоткин (1876, прил., стр. 20-22). Указывая на присутствие в лессе сухопутных моллюсков и отсутствие слоистости, этот автор принимает, что лесс откладывался на суше, покрытой травяной растительностью и наводнявшейся временными потоками или периодическими разливами рек, "подобно тому, как наростает теперь нильский ил, с которым лесс тожествен по составу". Ил, давший начало лессу, не мог быть, по взгляду Кропоткина, продуктом истирания в самом русле реки местных горных пород, так как эти продукты в реках обычно рассортировываются на глину и песок; материал, годный для образования лесса, дает только растертая ледниковая грязь, разносившаяся реками из под ледникового покрова. Для образования мощных толщ лесса нужны, по Кропоткину, следующие три условия: 1) существование больших рек или множества мелких потоков, не имеющих еще определенного русла, 2) возможность сильных половодий, 3) наличность моренного насоса, размываемого рекою и мелкими потоками. К этому же взгляду примкнул после полтавских исследований и Докучаев (Вест. Ест., 1892), признавший здешний лесс за "ледниковый ил, отложившийся на суше из глетчерных вод"; во время "ледниковых водополий" тончайшая ледниковая муть откладывалась на суше, уже одетой богатой травяной (местами, и лесной) растительностью и обитаемой степными животными (см. также "Наши степи прежде и теперь", стр. 16-17). Такого же взгляда держится и один из участников полтавских исследований, Агафонов (1894). Наконец, и Кудрявцев (1892), работавший в Черниговской, Орловской и Курской губерниях, считает лесс за ледниковую муть, отложенную в широких и мелких бассейнах; лесс есть элювий ледниковой мути.
Отметим, наконец, что Ваншаффе (1886) ранее принимал северно-германский лесс за отложение ледниковой мути в озерах и речных разливах, образовавшихся во время таяния ледника.
4. Упреждая дальнейшее изложение, скажем, что, по нашему взгляду, лесс и лессовидные породы могут образоваться, в результате выветривания и почвообразования в условиях сухого климата, из самых разнообразных пород на месте (in situ). Некоторые отложения наиболее благоприятствуют образованию из них лесса, таковы некоторые ледниковые, затем аллювий, делювий. Принесенная же ветром пыль играет в образовании лесса совершенно подчиненное значение, не большее, чем для всяких других отложений полупустынной или пустынной зоны. В отличие от ветровой, делювиальной и ледниковой гипотез, изложенную сейчас гипотезу мы будем называть почвенной.
На первый взгляд ветровая гипотеза весьма удачно раврешает лессовый вопрос. Однако, мы имеем право утверждать, что гипотеза эта, хотя и созданная замечательным исследователем, не исходит из фактов, наблюдаемых в современную эпоху.
Современное ли образование лесс? В самом деле, Рахтгофен и В. Willis (1907) для Китая, Соколов (1896) для Новороссии, Тутковскпй (1899) для Средней Азии, Обручев (1911) для Сев. Китая, Семиречья, Семипалатинской, Закаспийской и Забайкальской областей, Махачек (1912) для Ферганы - все эти авторы, а также многие другие, принимают, что лесс во всех названных местах доныне продолжает образовываться из пыли.
Отметим, прежде всего, что представление о громадном почвообразовательном значении пыли выносится путешественниками как результат посещения таких мест Средней Азии (Туркестана, Китая), которые уже в течение нескольких тысячелетий подвергаются сельскохозяйственной культуре. Здесь верхние горизонты почвы распаханы до такой степени, что достаточно небольшого ветра, чтобы вся атмосфера заволоклась пыльным туманом. Известно, какие массы пыли залегают по дорогам в лессовых областях Туркестана. В Фергане летом редко можно застать прозрачную атмосферу. По наблюдениям специальной пылевой станции близ Оша, за лето 1913 года был всего один, свободный от пыли (мглы) день (М. Неуструева 1914). Но совершенно очевидно, что это не есть та пыль, которая может дать начало лессу, ибо она сама происходит из лесса благодаря деятельности человека. Наблюдения Неуструевой показывают, что в Фергане мы имеем дело с местной, автохтонной пылью, отвеянной от местных почв; по механическому составу исследованная пыль оказалась гораздо более глинистой, чем местные лессы, заключая 74% частиц менее 0,01 мм. диаметром, тогда как в здешнем лессе таких частиц всего 57%.
Если бы ферганский лесс был пылевого происхождения, то толща его в один метр потребовала бы на образование миллиона лет (Неуструева, стр. 173). Допуская, что на ошской станции не вся пыль улавливалась и что в природе накопление ее идет вообще быстрее, и принимая скорость ее отложения даже в десять раз большую, т. е. один метр за сто тысяч лет, мы все же получим, что на образование толщи южно-русского лесса мощностью в 5-8 м. потребуется от 500000 до 800000 лет, - промежуток, очевидно, несообразно большой. Когда в доисторические времена туркестанские лессовые области не были еще распаханы, они были покрыты растительностью (правда, - скудной), и вряд ли ветер мог здесь выдувать из почвы хоть сколько-нибудь значительные количества мелкозема. Цитируемые Соколовым (1896) любопытные исследования Вычихана (1892) касательно выдувания и переноса частиц почвы на побережье Азовского моря относятся к почвам, подвергавшимся действию долговременной культуры. Излишне говорить, что в естественных условиях ничего подобного происходить не может. Вот, что говорит Бычихин: почвы южной России, приближающиеся по своему механическому составу к типичному лессу, в естественном состоянии имеют зернистую структуру; под влиянием обработки, структура эта исчезает, и почва принимает порошкообразное или пылеобразное строение. "Почвы с такою пылеобразною структурою наиболее подвержены процессу выдувания, а так как подобную структуру почвы приняли, благодаря усиленной зерновой культуре, в течение последних 2-3 десятков лет, то, несомненно, к этому времени и должна относиться наибольшая степень выдувания".
В последнее время Неуструевым (1910) доказано, что в современную эпоху в Туркестане "эолового" лесса не образуется. Верхние горизонты лесса преобразованы в типичную, нормальную почву, - серозем, приписывать которому ветровое происхождение столь же мало основания, как почвам бурой, каштановой или черноземной зон. В ряду прочих зональных почв сероземы занимают совершенно определенное географическое положение, залегая к югу от зоны северно-туркестанских карбонатных серо-бурых суглинков. Димо (1910), исследовавший почвы Голодной степи Самаркандской обл.. равным образом не находит, чтобы там образовывались почвы путем отложения пыли. К. Глинка (1915), являющийся сторонником ветровой гипотезы, тем не менее признает, что отложение лесса в Туркестане давно уже прекратилось и что если в настоящее время и наблюдается здесь перенос пыли, то такой же процесс можно наблюдать и в других полупустынных и даже степных районах, не имеющих лессового характера.
Таким образом, следует иметь в виду, что когда мы говорим об "эоловых" почвах и вообще о геологических образованиях, отложившихся нацело или почти нацело из атмосферной пыли, мы вращаемся в области предположений, но не наблюдения реальных явлений. Если при теперешних физических условиях Туркестана, где на низинах в течение летних месяцев не выпадает ни капли дождя, где у подножия гор имеются степи, которые по ветровой гипотезе, фиксируют пыль, если даже в такой стране, в которой, казалось бы, собраны воедино все условия для образования и накопления атмосферной пыли, тем не менее не образуется "эолового" лесса, то трудно себе представить, при каких вообще условиях он может образоваться.
Роль пыли. Мне представляется, что вообще роль пыли в жизни суши сильно преувеличена. На XI съезде естествоиспытателей и врачей в Москве проф. Андрусов спрашивал противников ветровой гипотезы, куда девается пыль? На это я ответил бы так: пыль в сухих областях переносится ветром по поверхности почвы до тех пор, пока она не попадет в солончак, наполненный водою такыр, озеро, речку или реку или, наконец, в море (как, напр., пыль из Сахары уносится по большей части в Атлантический океан).
Приведем два примера, иллюстрирующих сказанное. Вот как описывает очевидец процесс отложения и последующего переноса пыли в Персии, у Ардистана (город в 240 вер. на ЮЮВ. от Тегерана), в конце марта. После тихой и ясной ночи "за каждым камешком, соломинкой, былинкой" наблюдалось отложение "тонкого слоя лессовой пыли; она совершенно похожа на растертый между пальцами лесс. Солнце стало припекать, подНЯЛСЯ легкий ветерок, и осевший лесс снова поднялся в воздухе". (Матасен 1905, стр. 545). Калицкий (1914. стр. 15) следующим образом описывает бурю у Нефтяной горы, что в Закаспийской области близ станции Балаишем, лежащей среди песчаной, щебневой и солончаковой пустыни. Буря с востока началась ранним утром 1 (14) апреля; ветер достигал такой силы, что трудно было итти против ветра; дома все было покрыто густым слоем песка. После этой бури воздух был до такой степени наполнен взвешенной в нем пылью, что два дня не было видно ни Большого, ни Малого Балхана, несмотря, на то, что 2-го и 3-го было тихо; между тем обычно Б. Балхан с Нефтяной горы виден во всех подробностях. Несмотря на такое изобилие пыли, лесса в районе Б. и М. Балхана, как известно, нет.
Мы не хотим, конечно, сказать, что пыль не играет никакой роли в формировании почв. Пыль, несомненно, принимает участие в образовании почвенной массы во всех зонах, начиная от пустыни и кончая тундрой, в одних составляя больший, в других меньший процент. Но только лесса этим путем не получается.
В случае если дождь, не частый в пустыне, прибьет пыль к земле, пыль входит в состав почвы в качестве ее ингредиента, не отличимого от "нормальных" элементов почвенного мелкозема и ничего не имеющего общего с лессом, что явствует из следующего примера.
Пустынные почвы Усть-урта, развитые на сарматских известняках, как указывает Димо (1915), заключают до глубины в 40-60 см. не более 10% обломков известняков, на которых формировались почвы; все же остальное падает на мелкозем, который в верхних горизонтах имеет состав обычных степных грунтов, заключая около 55% кремнезема (SiO2) и около 15% полуторных окислов. Спрашивается, откуда могло взяться такое количество кремнезема, когда материнская порода - сарматские известняки - содержат силикатов не более 2%? Димо склонен объяснять это явление "неоднородностью осадочных пород, присутствием в них глинистых прослоек, несомненным приносом, переносом и отложением на поверхности почвы эоловым агентами частиц крупно- и мелкоземистых и дальнейшим перемещением мелкозема водой атмосферных осадков по неровностям микрорельефа". Здесь, таким образом, золовая пыль принимает известное участие в формировании мелкозема почвы, тем не менее - ничего похожего на "эоловый" лесс в данном случае не образовалось). Да оно и понятно, здесь в образовании мелкозема почвы принимали участие материнская порода и пыль.
Еще два примера. Грунтом серобурых карбонатных суглинков, развитых на невысоких плато Перовского уезда, является песок и песок с галькой. Как объяснить происхождение суглинка из кварцевого песка? Неуструев (1911, стр. 36-37) полагает, что это происходит: 1) путем сноса тонких частиц при посредстве делювиальных процессов, 2) путем выветривания некварцевых частей песка и гальки, 3) путем навевания пыли на поверхность равнины, что, впрочем, здесь не обусловливает, "лессовой" почвы и не делает серобурых суглинков типом "эоловой" почвы.В южных частях центральной Сахары (напр., в Ахаггаре и южнее, под 21°-22° с. ш.), а также в Судане Chudeau (1909) наблюдал, весьма нередкое здесь, явление мглы (la brume), сопровождающееся выпадением тонкой, желтоватой пыли. Эта пыль особенно хорошо видна, когда начинает итти дождь: каждая капля, испарившись, оставляет после себя пятно грязи. Туземцам в Судане описанные сухие туманы хорошо известны: когда выпадает много пыли, бывает хороший урожай, говорят они. И тем не менее, ни в Судане, ни в южной Сахаре лесса нет.
Итак, факты говорят, что даже там, где пыль принимает явное участие в образовании почвы, все же - и в этих благоприятных условиях - лесса не образуется.
Известная часть пыли уносится из пустынь и отлагается, конечно, временами в полупустынях и степях, но, как мы выше указали, эолового лесса в настоящее время не отлагается.
Итак, мы отрицаем существование почв, нацело или почти нацело состоящих из атмосферной пыли, кроме разве исключительных случаев, созданных в результате деятельности человека, или совершенно особых условий, наблюдаемых, напр., в Исландии, где свободно развеваемый ветром очень легкий вулканический (палагонитовый) туф, а также пепел, дают начало особой "лессовидной" породе mohella (Thoroddsen 1905). Гипотеза Пенка. Высказывалось также/ предположение, что лесс мог образоваться из перевеянных речных отложений. Этот способ происхождения, впервые указанный. Шиком еще в 1884 г., этот автор склонен приписать лессу по среднему Дунаю и Рейну (Penck und Bruckner 1909). Этот же способ образования допускал Никитин (1886) для южнорусского и южногерманского (Страссбург, Гейдельберг) лессов, а также Chamberhn и Sahsbuiy (1909) для лесса по Миссиссиппи и Миссури. Отмечая, что связь лесса с пустынями не представляется доказанной, Пенк (G, Z. 1909) и для лесса по Хуанхэ принимает то же происхождение, "на счет перевеянных речных глинистых осадков, вторично отложенных ветром". Однако, процесса отложения лесса этим путем в настоящее время даже в пустынях, напр., на берегах Нила, никто не наблюдал. А относительно Китая отметим, что В. Wttlis (1907), хотя и сторонник ветровой гипотезы, тем не менее считает, что лесс равнин восточного Китая есть аллювиальное образование.
Условия послеледникового бремени. Но, может быть, в прежние геологические эпохи существовали условия, более благоприятные для накопления пыли? Не могли ли служить источниками ее породы, отложенные по периферии материкового ледникового покрова? Что касается валунных глин и суглинков, то они, по своей плотности, являются весьма мало пригодными для производства пыли, как отмечено уже многими авторами. Остаются флювиогляциальные отложения. Трудно сказать, могли ли они доставить то громадное количество пыли, которое, по ветровой гипотезе должно было пойти на образование мощных толщ лесса. Что касается Туркестана, то здесь, во всяком случае, нет никаких данных за то, чтобы путем перевевания современных флювиогляциальных отложений образовывались лессы.
По изображению Тутковского (1899), во время отступания ледника "не только возможно, но и совершенно неизбежно было интенсивное развевание моренных отложений ледниковыми фенами". Между тем, не может быть никакого сомнения в том, что фены с южного края ледникового покрова не могли спускаться.
Фены бывают там, где ветер ниспадает с значительной высоты, благодаря чему сжатый при падении воздух динамически нагревается (приблизительно на 1° на 100 м. падения). Таковы, напр. фены по южному берегу Крыма, где они спускаются с массива Яйлы (Каминский 1905) или в Гаграх (Каминский 1906). При этом нужно иметь в виду, что фен главным образом (хотя и не всегда) наблюдается зимою.
Между тем, мощность материкового ледникового покрова на южном конце его была, очевидно, ничтожна, так как, в отличие от ледникового покрова Гренландии, спускающегося отвесной стеной в океан, ледник в России распространялся по равнинной или холмистой стране, постепенно сходя на нет. И действительно, по данным Архангельского (1912), морена не распространяется на ту ближайшую к Волге часть приволжской возвышенности, в которой абсолютные высоты водоразделов достигают 130 и более сажен. Таким образом, фенам не откуда было ниспадать. Затем, как указал Воейков, фен в Гренландии на западном и восточном берегу бывает только тогда, когда к западу или к востоку от Гренландии образуется циклон, и, следовательно, фен не является постоянным ветром.
Одним словом, фены, - сухие и теплые ветра, будто бы производившие развевание моренных отложений, - нужно отбросить.
Отсутствие гумуса. Как указывают сторонники ветровой гипотезы, лесс образуется не в пустыне, откуда лессовая пыль выметается, а - по периферии пустынь, в степях, где накоплению лесса способствует густая растительность. Таким образом, вся толща лесса, согласно этому представлению, должна была пройти через стадию почвы - черноземного или, по крайней мере, каштанового типа. Но в таком случае в лессе следовало бы встретить значительное количество гумуса, чего, как известно нет. Содержание гумуса в нормальном лессе выражается десятыми долями процента. На это обстоятельство указывал еще Лаппаран, которому сторонники гипотезы Рахтгофена возражали, что в лессе "нередко встречается довольно значительное количество органических веществ, придающее породе местами даже темную окраску в нижних ее горизонтах" и что обеднение гумусом "отчасти объясняется выщелачиванием (его) циркулирующими водами".
В лессе, действительно, встречаются гумусовые горизонты (погребенные почвы), но они строго локализованы, и вне этих горизонтов гумуса в лессе находится минимальное количество. Но как раз присутствие погребенных гумусовых горизонтов является лучшим опровержением эолово-степной гипотезы: раз в лессе способны сохраняться гумусовые горизонты, и иногда довольно мощные, то, стало быть, гумус из лесса не "выщелачивается циркулирующими водами" (по крайней мере, не "выщелачивается" нацело), а где его в толще лесса нет, там его значит и не было. Стало быть, не может быть и речи о засыпании пылью степной растительности и т. д. Но мало того. Местами (напр., в Тираспольском уезде, см. Крокос 1916) гумусовые горизонты в лессе имеют характер ясных черноземных почв; здесь некогда росла на лессе черноземная флора. Следовательно, где на лессе были некогда степи, там след от них сохранился даже под позднейшим наносом.
Наконец, в самом верхнем гумусовом горизонте лесса, современном, гумус накопляется и не выщелачивается (не разлагается), несмотря на то, что современный климат является более влажным, чем климат эпохи лессообразования.
Из предыдущего очевидно, что лесс ветрового происхождения не мог образоваться в степях, но пыль, как принимают сторонники эоловой гипотезы, не откладывается и в полупустынях и пустынях, потому что здесь, по их мнению, происходит вынос пыли. Где же в таком случае могло происходить отложение ветрового лесса? Изложенные сейчас соображения, по нашему мнению, совершенно опровергают ветровую гипотезу в той форме, в какой она защищается Тутковским и Обручевым (1911). Очевидно, что если лесс произошел путем отложения пыли, то это могло иметь место только в пустыне. Следовательно, единственно в какой форме можно было бы еще пытаться отстаивать эоловую гипотезу, это в той, какую поддерживает Пенк, именно, - лесс получился на счет перевевания речных или флювиогляциальных отложений. Причем нужно сделать оговорку, что этот процесс происходил в более сухую, чем нынешняя, эпоху. Возражения против этой формы ветровой гипотезы мы представили выше.
Слоистый лесс. Весьма нередкое нахождение слоистых отложений, по всем остальным признакам не отличимых от типичного лесса, казалось, должно бы служить достаточно веским аргументом против ветровой гипотезы.
Рахтгофен описал подобный слоистый озерный лесс из Китая, но еще раньше Карпинским (1873) было отмечено нахождение пресноводного слоистого лесса (с пресноводными раковинами) в окрестностях Луцка. Криштафович (1902) нашел в окрестностях Люблина, кроме аллювиально - озерного лесса, еще "болотный субаэрально - аллювиальный лесс", происшедший по мнению цитированного автора, путем отложения пыли в болота.
Слоистый лесс, описанный многими другими исследователями (так, он неоднократно упоминается для Туркестана И. Б. Мушкетовым, напр. вФергане [1886, стр. 487-489]), залегает обычно в основании типичного неслоистого лесса и постепенно переходит в него.
Сторонники ветровой гипотезы признают упомянутые слоистые отложения за лесс, полагая, что он отложился в водоемах, засыпаемых сверху лессовой пылью. Так, по Тутковскому (1899, стр. 243), атмосферная пыль "может попадать в озера, образуя более плотный, водоупорный, тонко слоистый озерный лесс с преобладающими пресноводными раковинами".
Мне кажется совершенно невероятным, чтобы атмосферная пыль, падающая в озеро, могла до такой степени подавить все остальные ингредиенты озерных осадков, чтобы образовать собою на дне лесс, хотя бы и слоистый. Для этого необходимо было бы такое количество пыли, какое выпадает, напр., при вулканических извержениях, или нечто подобное исландским условиям (ср. выше). Но такие невероятные предположения являются совершенно излишними: как мы увидим далее, на дне озер и на берегах рек образуются весьма часто отложения, не отличимые, по механическому составу, от лесса. Поэтому ничто не препятствует рассматривать слоистый лесс за аллювий обычного типа. Еели бы не гипноз ветровой гипотезы, то никто никогда бы иначе и не думал объяснять происхождение слоистого озерного отложения.
В заключение еще один пример, иллюстрирующий вышесказанное. Н. И. Криштафович, описывая окрестности Новой Александрии (1902 ), указывает на нахождение здесь местами "равнинного (террасового) аллювиально-речного лесса", залегающего на темно-серой речной глине и неразрывно связанного с этой последней. По всем своим признакам, как то - характеру слоистости, структуре и пр., упомянутый лесс есть отложение аллювиальное, "аналогичного происхождения с подстилающей его темно-серой глиной, но с тою разницей, что в отложении его участвовала не обычная речная и старичная муть, а своеобразная, оригинальная, именно - лессовая муть". Не проще ли, вместо такого сложного объяснения, предположить, что этот террасовый лесс есть просто на просто обычное речное отложение, принявшее лессовый облик, благодаря почвообразовательным процессам, в предыдущую, более сухую эпоху. Но подробнее об этом ниже.
Валуны в лессе. С точки зрения ветровой гипотезы является совершенно необъяснимым нахождение (хотя и не частое) в толще лесса валунов. Так, у Почепа (Мглинский у. Черниговской губ.) в типичном лессе мощностью до 5 м. я находил на глубине 3 м от поверхности гальки до 3-4 мм диаметром. В Прилукском уезде Полтавской губ., в местечке Сребном в лессе мощностью 6 м. на глубине 3 м. найдено (Агафонов 1894) несколько маленьких валунчиков аплита и известняка и один довольно большой гранитный валун. (Под лессом залегает здесь валунный суглинок с малым количеством валунов, а еще ниже пресноводный мергель). Валуны в лессе встречены, кроме Сребного, и в других пунктах Прилукского у. Это явление описано и для весьма многих других мест. Особенно часто нахождение валунов в лессовидных суглинках, замещающих южнорусский лесс в северных и частью средних губерниях (о чем см. ниже).
Распространение лесса. С точки зрения ветровой гипотезы следовало бы ожидать, что лесс (мы говорим теперь о южнорусском лессе) всюду будет залегать на водоразделах. Это действительно нередко наблюдается (и тем опровергает делювиальную гипотезу), но весьма часто главные водоразделы совершенно свободны от лесса. Такой случай имеет место, напри-мер, в Кролевецком у. Черниговской губ. (Порубиновский 1914), а также в Новгород-Северском, Новозыбковском и Мглинском уездах той же губернии (Афанасьев 1914). В Волынской губ. столовые вершины Варковичского (130-140 саж. абс. вые.), Збытинского (140-150 саж.) и Кременецкого (164-188 саж.) плато лишены лесса, присутствующего, однако, на окружающих эти возвышенности низинах (Ласкарев 1914). Лессовидные суглинки по Оке и Клязьме приурочены к прибережным полосам шириною от 5 до 20 верст, на главных же водоразделах выступают непосредственно на поверхность моренные наносы (Сибирцев 1896).
Далее, географическое распространение лессовых отложений говорит против той же гипотезы Лесс, напр., Черниговской губ. залегает не сплошной полосой, чего бы следовало ожидать, если бы он был осадком пыли, а прерывается пятнами песков и валунных отложений. Предположение, что лесс во всех этих местах некогда существовал, а потом был смыт, является натяжкою.
В отличие от ветровой, делювиальная гипотеза опирается на наблюдаемые в природе факты. Но, прекрасно объясняя залегание лесса на склонах, она совершенно не в состоянии объяснить нахождение его на плато и на водоразделах, где именно нередко находится типичный лесс. Предположение, что высоты, откуда был смыт лесс, некогда существовали, но потом исчезли вследствие денудации, не выдерживает критики, ибо все, что нам известно о рельефе лессовых областей Евр. России, говорит за то, что выработка современной пластики страны закончилась в главных чертах еще в долессовое время. Лесс покрывает собою плащеобразно долессовую поверхность страны; следовательно, ему неоткуда было смываться.
Затем, нужно обратить внимание на то, что делювиальным путем образуются суглинки гораздо более разнообразного механического состава (см., напр., Мпрчинк 1915, относительно делювия Городищенского у. Пензенской губ.), чем лессы данной области, обладающие (в данном районе) более или менее определенным механическим составом. Но нужно указать на одно, весьма нередкое исключение: когда делювий является делювием самого лесса, то он по механическому составу, конечно, очень близок к лессу.
Два типа делювия. Впрочем, делювий из всякого рода пород может при посредстве почвообразовательных процессов степного, полупустынного и пустынного типов превратиться в лессовидный суглинок или в типичный лесс, но для этого нужно время. Поэтому следует различать два типа лессового или лессовидного делювия:
1) современный, образовавшийся из лесса и представляющий
собою весьма обыкновенное явление;
2) древний, получивший начало из всякого рода продуктов смыва и преобразованный
почвообразовательными процессами (см. выше). О времени образования древнего
делювия может говорить, например, нахождение в нижних горизонтах такого
древнеделювиального неясно-слоистого лесса у с. Мезина Новгород-Северского
уезда, на берегу р. Десны, костей мамонта (Elephas primigenius), носорога
(Rhinoceros tichorhinus) лошади, северного оленя, овцебыка, а также изделий
палеолитического человека (см. Ефименко 1913; Мирчинк 1914). Лессовидные
делювиальные суглинки Саратовской губ. образовались по Архангельскому (1912), в
сухую межледниковую эпоху, соответствующую времени между двумя каспийскими
трансгрессиями.
Итак, делювиальные лессы, несомненно, существуют; это - лессы склонов. Но лессы в коренном залегании не могли произойти делювиальным путем.
Признаки типичного лесса. Типичный лесс, насколько он мне известен по наблюдениям в Туркестане и в Черниговской губ., а также по литературным данным, представляет собою суглинок, реже супесь, отличающуюся следующими признаками:
1) неслоистостью,
2)
пористостью,
3) карбонатностью (до 10-15%, а иногда и
более, СаСО3 и MgCO3),
4) однородным, тонким
механическим составом: преобладают частицы меньше 0,05 мм диаметром, частиц
крупнее 0,1 мм очень мало, частицы крупнее 0,25 мм и мельче 0,0015 мм почти
отсутствуют,
5) палево-желтым цветом,
6) способностью обваливаться вертикальными стенками.
Относительно залегания лесса можно прибавить, что он приурочен не только к речным долинам, но на равнинах и невысоких плато нередко слагает и невысокие водоразделы.
Суглинок или супесь, обладающие всеми 6-ю вышеперечисленными признаками, всякий признает лесс, а сторонники ветровой гипотезы называют эоловым лессом, в отличие от лессовидных пород, которым приписывают другое происхождение. Породу, которой недостает одного из 6-ти вышеперечисленных признаков (напр., однородности механического состава, карбонатности и т. п.), называют лессовидным суглинком.
Из характерных для лесса признаков только одна неслоистость его заставляет нас прибегать к специальным объяснениям, когда мы задаемся вопросом о происхождении этого осадка. Слоистую породу, обладающую, кроме слоистости, прочими признаками лесса, мы, не задумываясь, отнесли бы к аллювиальным отложениям, если бы не предвзятое мнение о существовании ветрового лесса.
Что касается неслоистости, то можно различить двоякого рода неслоистые породы:
1) неслоистые при самом отложении, каковы, напр., изверженные породы (лавы, пепел), материалы, извергаемые грязевыми сопками, ледниковые отложения (валунный суглинок), органогенные отложения (коралловые известняки, каменный уголь), продукты выветривания;
2) бывшие первоначально слоистыми, но затем ставшие неслоистыми вследствие тех или иных причин, каковы, напр., процессы метаморфизма, выветривания, почвообразования.
Мы имеем, таким образом, в процессах выветривания и почвообразования агенты, которые с легкостью могут превратить слоистую породу в неслоистую. Ветровые (эоловые) отложения, уже в силу постоянной изменяемости силы ветра, являются, в сущности, слоистыми, и для превращения их в неслоистые нужна та же деятельность агентов выветривания и почвообразования.
С другой стороны, нередко заведомо аллювиальные отложения являются неслоистыми. Так, Wahnschaffe (1886) указывает, что древне-аллювиальные отложения Эльбы близ Магдебурга, достигающие 2-3 м. мощности, совершенно лишены слоистости.
Необходимо отметить, однако, что типичные лессы, на первый взгляд неслоистые, при ближайшем исследовании оказываются нередко обладающими известного рода слоистостью, плитчатостью, раскалываясь в горизонтальном направлении на ограниченные параллельными плоскостями плитки. Это мне неоднократно приходилось наблюдать в Черниговской губ. (я говорю здесь о типичном лессе, а не о явственно, уже на первый взгляд, слоистом), где плитчатость лесса была иногда точно такая же, что и у послетретичных пресноводных мергелей (иногда же последние, будучи явно аллювиальным образованием, оказывались совершенно лишенными слоистости). Это же подтверждают и другие авторы, работавшие в Черниговской губ.
Способность лесса обваливаться вертикальными стенками есть результат однородности сложения и водопроницаемости, обусловливаемой механическим составом этой породы, и ничего не говорит в пользу ветрового происхождения.
Причина пористости лесса, а также верхних горизонтов почв пустынного и полупустынного типов, не является в достаточной степени выясненной: одни приписывают ее следам корней травянистой растительности, другие - углекислоте, выделяющейся при почвенно-биологических процессах, третьи - сжатому почвенному воздуху, вытесняемому при проникновении в почву атмосферных осадков (Дамо 1907).
Что касается механического состава, то ниже будет выяснено, что породы, не отличимые в этом отношении от лесса, могут получиться аллювиальным путем.
Разнообразив механического состава. Даже те лессы, которые принято считать типичными, отличаются значительным разнообразием: одни ближе к суглинкам, другие - к супесям, как это видно из нижеприводимых механических анализов типичных лессов Черниговской губ. и Туркестана (Чимкентский, Ходжентский и Андижанский уезды):
| Образец | Диаметр частиц в мм | ||||
| 1-0,5 | 0,5-0,25 | 0,25-0,05 | 0,05-0,01 | менее 0,01 | |
| 1 | - | 0,03 | 34,26 | 30,50 | 35,21 |
| 2 | - | 0,01 | 17,32 | 40,85 | 41,82 |
| 3 | - | 0,05 | 7,11 | 13,98 | 78,86 |
| 4 | - | - | 13,0 | 57,1 | 29,9 |
| 5 | 0,1 | 0,3 | 5,0 | 25,4 | 69,2 |
| 6 | 0,7 | 4,56 | 65,34 | 30,3 | |
| 7 | 0,24 | 11,66 | 68,65 | 19,43 | |
| 8 | 0,13 | 6,2 | 76,57 | 17,60 | |
| 9 | 0,06 | 3,54 | 76,85 | 19,55 | |
| 10 | 11,62 | 58,31 | 30,70 | ||
| 11 | 0,29 | 11,36 | 27,94 | 60,40 | |
№ 1. Лев. берег р. Арыс, обрыв в 8 вер. от ст. Арыс
(Неуструев, Чимкент, у.).
№ 2. К сев. от ст. Вревской, с
глубины 172-180 см. (Неуструев).
№ 3. Вревское, с глуб.
81-90 см. (Неуструев).
№ 4. Правый берег Десны южнее
Новгород-Северска, глуб. 5 м. (Архангельский).
№ 5.
Новгород-Северский у., у Форостовичей, с глубины Р/з м. (Архангельский).
№ 6. Конотопский у. близ хут. Кандыбы, с глубины 210-218
см. (Жолцинский 1914).
№ 7. Кролевецкий у., с глубины
160-168 см. (Порубиновский 1914).
№ 8. Кролевецкий у., с
глубины 200 см. (Порубиновский).
№ 9. Кролевецкий у., с
глубины 200 см. (Порубиновский).
№ 10. Голодная степь у
ст. Сыр-дарьинской, глубина 8 м. (Димо 1910).
№ 11.
Андижанский уезд на абс. высоте 1100 м., с глубины 110 см. (Неуструев 1912).
Я. Н. Афанасьев любезно сообщил мне следущий механический анализ образцов лесса и развитой на нем черноземовидной почвы, взятых им у с. Дягова Мглинского у. Черниговской губ.. Вскипание наблюдалось с глубины 185 см.
| глубина в см | больше 0,25 | 0,25-0,1 | 0,1-0,05 | 0,05-0,01 | меньше 0,01 |
| гориз. А1 (0-10) | 0,17 | 0,68 | 12,72 | 51,95 | 34,48 |
| гориз. А2 (30-40) | 0,05 | 0,20 | 7,75 | 79,29 | 12,71 |
| гориз. B (43-59) | 0,03 | 0,21 | 6,06 | 74,45 | 19,25 |
| гориз. В (70-85) | 0,06 | 0,22 | 11,04 | 64,94 | 23,74 |
| гориз. В (95-110) | 0,05 | 0,15 | 9,11 | 65,28 | 25,41 |
| гориз. С (142-157) | 0,06 | 0,10 | 12,82 | 74,88 | 12,14 |
| гориз. С (160-178) | 0,02 | 0,18 | 10,73 | 73,21 | 15,86 |
| гориз. С (187-200) | 0,04 | 0,18 | 3,98 | 80,72 | 15,08 |
| гориз. С (302-314) | 0,04 | 0,20 | 7,08 | 74,68 | 18,00 |
| гориз. С (367-379) | 0,16 | 0,37 | 8,99 | 68,64 | 21,84 |
Мы видим, что лессы Туркестана отличаются гораздо большим количеством частиц менее 0.01 мм. в диаметре (т. е. физической глины), заключая таковых до 35-40%, а иногда даже до 79%, тогда как лессы Черниговской губ. имеют обычно 12 - 30% глины. Таким образом типичным лессом геологи и почвоведы называют породы с количеством физической глины от 12 до 79%.
Мы говорили сейчас о типичном лессе. Но лессовидные породы чрезвычайно разнообразны по механическому, химическому, петрографическому составу, по цвету, консистенции и другим признакам. Они столь же разнообразны, как и почвы, входящие в состав одной какой-нибудь зоны. Поэтому правильнее было бы говорить не о лессе, а о породах лессовой зоны. В окрестностях только одного Люблина Криштафович (1902) нашел 1) типичный "субаэральный" лесс, 2) лесс крутых склонов ("горный субаэральный лесс") со включениями обломков горных пород, 3) "равнинный субаэральный речной лесс", залегающий в основании лессового яруса, в древних речных долинах; он песчанист, содержит прослои типичных речных песков, часто с гравием и галькой, и иногда прослойки гальки, 4) "нижний аллювиально гумусовый лесс озерно-речного подъяруса", слоистое образование, заключенное в толще "субаэрально-речного" лесса, 5) "аллювиально-озерный" лесс, тонко-слоистый, с остатками Ostracoda, 6) "болотный субаэрально-аллювиальный лесс".
Породы лессового облика. Об аналогах лесса, имеющих характер суглинков и глин, будет сказано ниже, теперь же мы остановимся на породах, имеющих более грубый механический состав и нередко обнаруживающих лессовый облик. Встречаются пески (слегка глинистые), имеющие вид лесса (лессовидные пески), мне приходилось наблюдать таковые в с. Ущерпье Суражского у. Чернигов, губ. Такие пески описаны многими наблюдателями; имеются они, напр., по Супою Полтав. губ., где они слоисты (Агафонов 1894). Образование лессовидных Слоистых песков с точки зрения ветровой гипотезы совершенно непонятно; с нашей точки зрения это аллювиальные пески, подвергшиеся почвообразовательному процессу в предшествовавшую сухую эпоху. Из Новогрудского уезда Минской губ. описаны (Muccyни) лессовидные супеси; таковые же отмечены у Батурина на берегу Сейма (Берг 1914), в Курской (Архангельский 1913) и в Московской губ., именно в Волоколамском, Клинском и Дмитровском уездах. Весьма нередко встречаются лессовидные валунные суглинки; я наблюдал их, напр., в оврагах, впадающих в р. Воргол между с. Воргол и с. Зазерки Глуховского у., затем в овраге Макухине, в Глуховском у. (к югу от Глухова, близ с. Холопки), где обнажаются также лессовидные ясно-слоистые желто-бурые флювиоглациальные суглинки (с валунами), кверху переходящие в лесс. У лессовидных валунных суглинков, весьма нередких в Черниговской губ, валунов бывает немного и они мелкие, цвет породы бурый или желтоватый, так что на первый взгляд эти суглинки весьма похожи на лесс. В подобном суглинке у с. Воргол Глуховского у. Армашевский (1883) находил раковины Pupa muscorum, Succinea oblonga и Limnaea fragilis. Лессовидный характер имеет морена и у Кролевца (Мирчпнк 1914), а также у Батурина на берегу Сейма (Берг 1914). В Хорольском у. Полтавской губ. повыше с. Зайченцов под почвой наблюдается валунный лесс или "лессовидная валунная глина" буро-желтого цвета, мощностью 4-5 м; по структуре порода представляет типичный лесс, содержит обломки трубчатых костей мелких млекопитающих и наземные раковины, но вместе с тем заключает значительное количество валунов кристаллических пород (Агафонов). Тоже встречено и во многих других уездах Полтавской губ.
Таким образом, мы имеем: лессовидные пески (иногда слоистые), лессовидные флювио-глациальные отложения, лессовидные супеси, лессовидные валунные суглинки и, наконец, "валунный лесс". Объяснить это разнообразие пород лессового облика можно только тем предположением, что при соответствующих условиях климата самые разнообразные поверхностные породы принимают лессовидный habitus. С точки зрения ветровой гипотезы это - явления необъяснимые без больших натяжек, а существование лессовидных валунных суглинков и совершенно необъяснимо.
Переход лесса в другие породы в горизонтальном направлении. Если проследить распространение лесса в какой-нибудь области, то нередко можно видеть, что в горизонтальном направлении он постепенно сменяется породами лессовидными, а затем - и совсем не имеющими лессового облика. Точно так же и различные типы почв в какой-нибудь зоне на границах своего распространения постепенно переходят друг в друга, напр., подзолистые почвы в болотные. С точки зрения ветровой гипотезы это совершенно непонятно: при допущении отложения лесса ветром следовало бы ожидать, что по периферии своего распространения лесс будет постепенно утоняться, налегая на подлежащие породы и сходя на нет; нет оснований думать, чтобы лесс в этом случае постепенно переходил в соседнюю породу.
Несколько примеров вышесказанного. В Полтавской губ., по Ворскле лесс образует непрерывную полосу до Полтавы, выше которой он теряет свои типичные свойства и превращается в желтобурые песчанистые глины без журавчиков. Вдоль всего течения р. Пела по правой стороне тянется более или менее широкая лента лесса, причем на пространстве между Богачкой и Савинцами лесс замещается желтобурой и краснобурой песчанистой глиной, а от Савинцев вверх опять появляется лесс (Гуров 1888,).
Лесс Новогрудского у. Минской губ достигающий мощности в 6-8 м., на северо-востоке уезда переходит в лессовидные пески (скорее супеси] мощностью в 0,5-1,5 м. (Миссуна 1915).
В Любартовском у. Люблинской губ. полоса, отделяющая область распространения лесса от площади, занятой валунными суглинками и безвалунными песками, сложена из суглинка неслоистого, сильно песчанистого, представляющего по общему облику нечто среднее между типичным лессом и безвалунными песками (Мпхальский 1892).
Лессовидный суглинок центральной части Владимирской губернии исчезает на западе Юрьевского и примыкающей части Переславского уездов, сменяясь в горизонтальном направлении близкими к нему "переходными" глинами, которые лишены известковых конкреций и иногда содержат мелкие валунчики (Щеглов 1902). Этот горизонтальный переход лессовидных суглинков в ледниковые отложения не позволяет, по мнению Щеглова, видеть в них ветровое отложение.
По р. Чарышу, притоку Оби, ясно видно, что лессовидные суглинки являются фацией песков (Петц 1904).
Почвы Мугаиской степи Бакинской губ. образованы наносами Аракса и относятся к типу аллювиальных (Захаров 1905). Нередко они представлены "суглинками, пронизанными тонкими порами, с белыми и буроватыми прожилками, и порода принимает лессовидный habitus". Эти суглинки Захаров склонен отнести к типу "равнинного аллювиального речного лесса". Аллювиальное происхождение почв Мугани не подлежит никакому сомнению, и вместе с тем они имеют столь ясно выраженный лессовидный облик, что Захаров считает их переходными к "эолово-лессовым" почвам (по классификации Коссовича).
По механическому составу, аллювиальные почвы Мугани близки к туркестанским лессам (Тулайков). Основываясь на этом, Коссович, (1911), сторонник ветровой гипотезы, указал "на возможность образования аллювиальным путем горных пород, сходных по механическому составу с породами эолового происхождения", т. е. с лессом.
Это указание имеет для нас громадную важность, так как показывает, что из аллювия могут получаться и, действительно, получаются породы, весьма схожие с лессом.
Почему, однако, муганские почвы представляют собою лишь лессовидные породы, а не настоящий лесс, подобный южно-русскому или туркестанскому? На это можно ответить следующее Почвы Мугани есть образования молодые, лишь недавно начавшие формироваться, здесь, собственно говоря, является даже затруднительным разграничение почв и грунтов. Помимо того, здесь нередко случается (Тулайков), что только что образовавшийся почвенный слой снова заносится аллювием, отложенным разливами Аракса. Караязская степь представляет собою обширную равнину, расположенную на левом берегу Куры в пределах Тифлисского уезда. Почвы этой равнины, по мнению Захарова (1910), более всего заслуживают названия сероземов. Сероземы эти образовались на лессе, подстилаемом свитой из перемежающихся слоев песку, лесса и глины. Толща лесса представляется вполне ясно слоистой; в верхней части лесса залегают спорадически линзы гальки. Лесс светлосерой, желтоватой окраски, пористый, обваливается вертикальными стенками. Не может быть сомнения в том, что здешний лесс образовался некогда в сухом климате из наносов Куры, на подобие того, как теперь в Мугани формируются лессовидные почвы из аллювия Аракса. И действительно, по словам Захарова, местный нанос очень напоминает аллювиальные толщи Мугани, отличаясь лишь присутствием гальки.
Тот же автор описывает (1910) лессовидные толщи в окрестностях Мцхета, имеющие мощность в 6 метров. Нижняя часть их, с глубины в 3 м., является не чем иным, как наносом Куры; об этом говорит их, хотя и слабо выраженная, горизонтальная слоистость и присутствие прослойков речного песка. Образование нижней толщи Захаров представляет так: "мелкоземистые, богатые карбонатами иловатые наносы Куры, под влиянием деятельности растений и животных, а равно и климатических агентов, с течением времени приобрели пористое сложение и способность раскалываться вертикальными трещинами на отдельности. Нам приходилось наблюдать, в каком изобилии поселяются на свежеотложенных наносах песчаные осы и как они пробуравливают их многочисленными ходами. То же относится и к растительности".
Верхняя же лессовидная толща Мцхета, судя по значительному количеству грубых обломков местных пород, произошла, по-видимому, делювиальным путем. Но, во всяком случае, этот делювий, чтобы получить лессовый облик, должен был претерпеть переработку почвенными процессами в такой же степени, как это только что описано для нижней части.
Как бы то ни было, нет никаких оснований принимать хоть сколько нибудь заметное участие ветра и пыли в деле образования караязских и мцхетских наносов. А между тем, по словам Захарова (1910), лессовидные образования в бассейне Куры очень сходны с лессами Туркестана (Ферганы и Голодной степи).
На наносах Аракса в Мильской (Карабахской) степи прекрасно обнаруживается возможность превращения аллювия в лессовидный суглинок. Разрез слоистых наносов верстах в 5 от берега Аракса показывает следующую картину (Захаров 1912):
| 0-30 см | Серовато-бурый суглинок, переработанный почвообразовательным процессом |
| 30-45 см | Ярко-каштановый иловатый слой |
| 45-48 см | Более светлая иловатая прослойка |
| 48-83 см | Лессовидный светло-желтый суглинок. |
| 88-95 см | Ярко-каштановый иловатый слой. |
| 95-105 см | Темно-окрашенный со скоплением органических углистых остатков рыхлый суглинок. |
| 105-140 см | Лессовидный светло-желтый суглинок. |
| 140-150 см | Глееватый более серый суглинок. |
В более высоких (следовательно, более "старых") частях Мильской степи почвы и грунты отличаются гораздо большим приближением к лессу, будучи сходны с ним по механическому составу, по структуре и значительному содержанию карбонатов; верх (0-3 м) этой толщи Захаров считает за делювиальные лессовидные суглинки, низ (3-5 м) - за аллювиальный лесс. Развитые здесь почвы относятся к типу сероземов.
Легкие лессовидные суглинки, развитые в бассейне Кубани, напр., у Армавира, весьма похожи по всем признакам на лесс: они не слоисты, карбонатны, пористы, пылеваты и пр. Исследовавший эти породы С. А. Яковлев (1914) называет их, однако, лессовидными суглинками, потому что в них иногда попадаются речные гальки, найдены однажды пресноводные моллюски Planorbis и Limnaea, а у более грубых разностей наблюдалась слоистость и иной механический состав. Все это, говорит Яковлев, указывает на то, что прикубанские суглинки, "несмотря на внешнее сходство их во многих местах с эоловым лессом, в действительности водного происхождения". Местами лессовидные суглинки переслаиваются с галечниками; вообще же они залегают на галечниковых отложениях, располагаясь на древних террасах современных рек и ледниковых потоков. Мощность 8-12 м. и до 14 м, причем по направлению к водоразделам мощность уменьшается. Водное происхождение вышеописанного кубанского лесса не подлежит никакому сомнению. Яковлев считает его отложением текучих вод, выносивших значительное количество мути из под кавказских ледников в эпоху, когда они, после своего максимального распространения, начали сокращаться.
Дно Мургабской долины (в Закаспийской обл.) со всеми ее террасами состоит из слоистого светло-серого или желтовато-серого материала, обладающего способностью отделяться вертикальными обрывами и вверху пористого. Верхние горизонты этих отложений Карк (1910) называет лессовидной глиной и лессовидным песком. Иногда, например, на левом берегу реки ниже Гиндукушской плотины, весь береговой обрыв высотой в 11,5 м состоит из слоистых лессовидных глин. Ряд скважин, заложенных в долине Мургаба у ст. Ташкепри, показывает, что до глубины 13-17 м местность сложена из речных отложений, подстилаемых гравием с талькой; верхние 2-5 метров представлены лессовидной глиной.
В восточной части Каракумов Закаспийской области поверхность сложена красно-желтым пылеватым песком, под которым местами залегает лесс, чередующийся с глинами и песками. Так, у Чапачаджи (к ю.-з. от Босага) Левченко (1912) наблюдал в искусственной скважине следующее:
| От поверхности до 45 см | Мелкозернистый желтый песок |
| 45-60 см | Лессовидная, супесчаная порода |
| 60-110 см | Серовато-желтый, слегка пористый, богатый солями лесс |
| 110-175 см | Слоистая супесчаная порода |
| 175-210 см | Желтовато-коричневая, плотная, илистая, резко слоистая глина |
Механический состав лесса с глубины в 60-75 и 90-110 см таков:
| Размеры частиц | 60-75 см | 90-110 см |
| 1-0,25 мм | 0,77% | 2,63% |
| 0,25-0,05 | 18,58 | 7,29 |
| 0,05-0,01 | 42,95 | 33,34 |
| 0,01-0,005 | 12,80 | 43,78 |
| 0,005-0,001 | 19,38 | 3,10 |
| Мельче 0,001 | 1,57 |
Много примеров лессовых и лессовидных пород, явно аллювиального происхождения, переслаивающихся с песками и глинами, имеется в статьях Любченко (1910) и Вильямса (1910), описывающих поверхностные образования той же части закаспийских Каракумов. Относительно некоторых из лессовидных осадков проф. Вильямс замечает, что они "могли произойти как путем отложения из широкого покойного водного потока, так и путем эолового наноса". Породы, относительно которых сделано это замечание, имеют следующий механический состав:
| больше 0,25 | 0,25-0,05 | 0,05-0,01 | меньше 0,01 мм |
| 1,61 | 8,70 | 74,18 | 16,69% |
| 0,02 | 26,49 | 47,17 | 22,66% |
Первый из анализированных образцов взят у поста Али-кадым близ афганской границы, с глубины 60-160 см; покрывается тоже лессовидными породами, но более грубого механического состава.
В Голодной степи Самаркандской обл., как, впрочем, и во многих других местах Туркестана, наблюдается переслаивание лесса с галечниками и аллювиальными песками, не оставляющее сомнения в аллювиальном происхождении здешнего лесса. Так, для местности между станцией Черняево и Сыр-дарьей, близ линии Ср.-Азиат, ж. д., Дамо (1910) приводит такой разрез:
| От поверхности до 87 см. | Галечник, в верхних горизонтах перемешанный с крупным песком и мелкими мучнистыми частицами. |
| 87-112 см | Лесс, который, однако, на 105-112 см прорезан пятью прослойками (2-5 мм толщиной) ила. |
| 112-145 см | Крупнозернистый серый известковистый песок, весьма похожий на современный сыр-дарьинский. |
| 145-176 см | Желтый слоистый песок |
| 176-225 см | Крупный галечник |
Переслаивание лесса с песками в Голодной степи не ограничивается верхними горизонтами, но идет до значительной глубины, как показали результаты бурения у бывшей ст. Мурза-абат (Макеров 1885), где наблюдался следующий профиль:
| 0-14,9 м | типичный лесс |
| 14,9-17,0 | песок |
| 17,0-69,3 | типичный лесс |
| 69,3-75,8 | песок |
| 75,8-76,0 | песчаник |
| 76,0-83,9 | типичный лесс |
| 83,9-94,9 | песок |
| 94,9-95,5 | плотная глина |
| 95,5-100,0 | песчаный слой |
| 100,0-125,9 | типичный лесс |
| 125,9-131,4 | песчаный слои |
В предыдущем мы приводили примеры образования лесса аллювиальным путем в Закавказье и Туркестане, но то же справедливо и для Европы. Так, на террасе р. Вислы у Новой Александрии залегает лесс, мощностью до 6 м., подстилаемый темно-серой глиной, "с которой связан неразрывно неуловимыми переходами" (Криштафович, 1902, стр. 168). В глине найдено много пресноводных и наземных моллюсков, много костей Elephas pri-migenius, Rhinoceros tichorhinus, Bospriscus, Equus cabal1us, а также остатки стоянки палеолитического человека. Под глиной залегают перемытые моренные отложения. Как указывает Криштафович (стр. 174), "террасовые глины" С. Н. Никитина, развитые в долинах Днепра, Дона, Оки, Волги и др. рек, должны быть близки к речному аллювиальному лессу. По нашему представлению, это - суглинистые аллювиальные (частью делювиальные) отложения, принявшие характер лесса в предыдущую сухую эпоху. Наконец, отметим, что Chamberlin и Salisbury (1909, III, p. 409) приписывают лессовидным отложениям речных террас Миссиссиппи и Миссури аллювиальное происхождение.
Думаем, что для речного аллювия мы привели достаточно доказательств возможности его превращения в лесс. Теперь несколько слов об озерном аллювии.
Относительно осадков Байкала и Арала Дамо замечает, что если бы осушить дно этих озер, то пред нами оказались бы осадки, близкие по своему механическому составу суглинкам лессового типа:
| . | больше 0,25 | 0,05-0,01 | меньше 0,01 мм |
| Байкал | до 0,8% | до 59% | 33,5% |
| Арал | 2-3% | 58-60% | 26% |
На берегах Иссык-куля распространена свита отложений озера, состоящая снизу из конгломерата и песчаника, затем из лессовидных отложений и, наконец, вверху из красноватых глин. Лессовидные породы иногда сильно песчанисты и слоисты, заключая остатки Limnaeа, иногда же представляют собою лесс, не отличимый от того, который, чередуясь с галечниками, слагает увалистые гряды ("адыры") Ферганы (Д. Мушкетов 1912).
На южном берегу оз. Куку-нор имеется терраса на высоте около 10 м. над уровнем озера и на абс. выс. около 3285 м. Она сложена из галечника, покрытого толщей лесса в 1-1,5 м. (Обручев 1901). Над этой террасой есть другая, высотой до 50 м. над озером, тоже покрытая лессом в 2-3 м мощностью. Вообще же в этих местах лесс приурочен исключительно к побережьям озер и берегам рек. Следует отметить еще, что нижняя терраса на берегах Куку-нора, расположенная на высоте 4- 5 м. над средним уровнем озера, состоит из песков и галечника; лесса здесь нет. Таким образом, очевидно, что эолового лесса в этих местах в современную эпоху не образуется.
Пресноводные мергеля. Одним из замечательных членов послетретичных отложений Черниговской, Полтавской и др. губерний являются пресноводные мергеля или пресноводные известковистые суглинки (Армашевский 1903. Они обыкновенно подстилают валунные суглинки, но иногда залегают под лессом (Почеп Мглин. у., Мглин). Иногда кверху делаются песчанистыми. Мощность 2-25 м. Цвет разнообразный - серовато-зеленый, серовато-желтый, иногда пестрый. Иногда ясно слоисты, иногда плитчаты, иногда совсем не слоисты. Вскипают с соляной кислотой и часто заключают даже журавчики. Иногда попадаются валунчики и даже валуны кристаллических пород. Обладают способностью, как и лесс, давать вертикальные обрывы. Петрографический, минералогический и палеонтологический характер полтавского лесса и здешних пресноводных мергелей, по данным Агафонова, совершенно одинаков.
Несмотря на сходство с лессом, не возникает никакого сомнения, что эти мергеля есть пресноводное отложение, отлагавшееся в стоячих водах. За это обстоятельство говорит нередкое нахождение в этой породе, - среди валунчиков гнейса, гранита, кварцита, - пресноводных раковин, при чем самые нежные и тонкие из них лежат нередко в полной сохранности рядом с валунами, что свидетельствует о спокойном отложении этих осадков.
В Зеньковском у. Полт. губ. над пестрыми третичными глинами и под красно-бурой глиной, эквивалентной валунному ярусу, но не заключающей валунов (Земятченский), залегает тонко-отмученная, песчано-глинистая порода, довольно богатая углекислой известью, с едва заметною слоистостью, весьма сходная с лессом. Она, по своему положению, соответствует пресноводным мергелям других уездов Полтавской губ. Мощность ее 4-6 м. Эту породу, по мнению Агафонова, "даже невозможно отличить от обыкновенных лессовидных глин, и только стратиграфические отношения позволяют ее отделить от вышележащего общепризнанного лесса". В овраге у с. Лариновки Новгород-Северского у Афанасьев (1914) наблюдал под мореной "озерный лесс" до 4-8 м мощностью; он бурно вскипает с соляной кислотой, то однороден, компактен, лишен слоистости, заключает пресноводные раковины, то грубеет, прерываясь прослоями речного песку или целыми толщами слоистых песков; снизу переходит в лессовидную бескарбонатную глину.
Как мы уже указывали, пресноводный мергель иногда залегает непосредственно под лессом как в Черниговской, так и в Полтавской губ. (у Градижска, Агафонов). По Оке близ Лихвина Калужской губ. озерные мергеля c Valvata contorta непосредственно переходят в вертикальном направлении в лесс (Боголюбов). Итак, описываемый мергель есть несомненно пресноводное отложение; считать его за эоловый осадок нет некаких оснований, и, тем не менее, он нередко или постепенно переходит в лесс, или настолько по всем своим признакам похож на лесс, что многие как русские (Гуров, Феофилактов, Набоках), так и германские ученые описывали его за лесс. Если же и не описывали прямо как лесс, то, как мы видели, указывали на сходство с этой породой.
По-видимому, не может возникать сомнения, что порода, аналогичная пресноводному мергелю, может, при соответственных условиях, путем почвообразовательных процессов и выветривания в сухом климате, превратиться в лесс.
В этой главе мы, думается, привели достаточно данных в пользу того, что аллювий, как речной, так и озерный, может переходить в лесс и в лессовидные породы.
По нашему взгляду, лесс и лессовидные породы могут образовываться из всяких пород in situ в результате процессов выветривания и почвообразования, протекающих в условиях сухого климата.
Для образования более или менее типичного лесса нужны материнские породы более или менее однородного механического состава, каковы некоторые ледниковые и флювиогляциальные отложения, аллювий, делювий. Но при благоприятных климатических условиях и при достаточном промежутке времени лессовидные породы образуются и из разных других пород.
Подобно этому чернозем, развивающийся главным образом на лессе, возникает, кроме того, и на валунном суглинке, и на песках, и на юрских мергелистых глинах, и на пермских мергелях, на известняках и, наконец, на граните. Так точно туркестанский серозем получает начало не только на лессе, но и на "выходах третичных и меловых песчаников и конгломератов, а также и галечников новейшего происхождения" (Неуструев. Чимкент, у, стр. 198).
Относительно лессов Самаркандского уезда и северной части Бухары И. Преображенский (1914) приходит к выводу, что они представляют собою конечный продукт выветривания горных пород.
Докучаев показал, что лесс Нижегородской губ. мог образоваться "из любой коренной породы, лишь бы она содержала в себе достаточное количество углесолей извести и магнезии". Судя по содержанию А12О3, SiO2 и особенно СаСО3, лесс названной губернии "одинаково легко мог произойти и из юрских мергелистых глин, и из песчанистых пестрых мергелей и пестрых мергелистых суглинков" (1886).
Микроскопическое исследование отмученных образцов полтавских валунных суглинков показало, что они состоят из той же микроскопической основы, что и лессы: преобладают кварцевые зерна, затем полевой шпат, белая калийная слюда, зеленоватые кусочки, вероятно, авгитового материала, хлориты, главконитовые зерна; вся эта масса окутана бурым или красно-бурым глинистым веществом с СаСО3, а иногда и без него; кроме того- более крупные частицы в виде зерен кварца, кусочков ортоклаза, гранита и пр. (Агафонов). Петрографический характер лесса, его минералогические составные части - те же, что и у валунных глин и пресноводных суглинков (Агафонов).
Криштафович (1902), сторонник ветровой теории, на основании механического и петрографического анализов люблинского лесса, утверждает "о теснейшей непосредственной связи субаэрального лесса с моренными образованиями". Сравнивая анализы лессов Люблинской, Черниговской, Полтавской, Киевской и Херсонской губ., тот же автор приходит к выводу, что "лесс поименованных губерний образован, если и не исключительно, то главным образом из моренных материалов". Указывая на то, что петрографический состав северно-итальянского лесса резко отличен от состава лесса германского и что лесс Италии образовался исключительно на счет местных итальянских и южно-альпийских пород, Криштафович, (стр. 118) сообразно с этим приписывает и южно-русскому лессу местное происхождение: "вообще будет более правильно считать лесс каждой данной местности субаэральным продуктом, главным образом, местных пород и отчасти лишь ближайших смежных районов, в физико-географическом отношении тесно связанных между собою". Приводя вышеупомянутые данные, мы не хотим сказать, что лесс образовался именно из валунных суглинков в Полтавской губ. или пестрых мергелей Нижегородской губ.; мы обращаем внимание лишь на то, что лесс, теоретически говоря, мог бы образоваться из этих пород.
Следы почвообразования в лессе выражаются следующим: это - карбонаты, конкреции, местные скопления гумуса, железистые примазки местами ортзандовые образования и пр., наконец, склонность породы расчленяться по вертикальным трещинам, как следствие приобретения ею, в результате процессов выветривания, однородного механического состава.
Замечательно, что даже в зоне почв умеренного увлажнения, т. е. - в черноземной, наблюдается, что под черноземами грунты, какого бы они ни были петрографического состава, приобретают лессовидный облик, именно, более или менее резко выраженную мелкую пористость, богатство карбонатами, склонность раскалываться на вертикальные отдельности (Коссович 1911). На это обстоятельство впервые обращено внимание проф. Богословским (1899), указавшим, что там, где чернозем образуется на моренном суглинке (на северной окраине черноземной полосы), суглинок этот в верхних горизонтах приобретает лессовидный характер, становясь , пористым, сильно карбонатным, принимая желтоватый цвет; изменение идет до глубины 2,5-3 м от поверхности. В Саратовской и Симбирской губерниях делювий третичных кремнистых глин и песчаников, там, где он составляет подпочву чернозема, принимает вполне лессовидный облик (1. с., стр. 253-4). Вообще, говорит Богословский, под влиянием степного выветривания грунты самого различного происхождения в очень многих случаях (в зависимости от механического состава) приобретают лессовидный habitus.
В том же духе высказываются Прасолов и Даценко (Ставропол. у., 1906, стр. 62). Указывая на лессовидность "террасовых глин" среднего Поволжья, выражающуюся в содержании карбонатов и столбчатом строении, они говорят, что "подобные свойства может приобрести какая угодно глина, благодаря деятельности иллювиальных процессов и прониканию корней растений: в степи всякая подпочва, за исключением твердых каменистых пород, - лессовидная глина".
Современное лессообразование. Таким образом, в зоне умеренного увлажнения и сейчас грунты под влиянием почвообразовательных процессов принимают лессовидный характер. На примере р. Аракса мы уже показали, что современные наносы и в настоящее время могут превращаться в лесс. Приведем теперь несколько примеров из Туркестана. Вот, что пишет Неуструев относительно современных отложений Чимкентского уезда (1910): "Когда ближе вглядишься в наносы Туркестана, то типичные свойства лесса, то в совокупности, то в некоторых иных комбинациях, проявляются во всех тонких наносах. Аллювиальные осадки принимают пористость, светлый оттенок, известную рыхлость и неизменно вскипают от кислоты". "Почти все аллювиальные и делювиальные образования в Чимкентском уезде по виду похожи на лесс в том или ином отношении. Всем им свойственно большое содержание СаСО3, большинству - пористость и очень мелкоземистый состав. Поэтому разными исследователями описывались под именем лесса довольно разнообразные породы".
Неуструев (1912) сообщает даже, что в Андижанском уезде "лессовидные прослойки весьма часты в современных наносах рек" (Кара-дарьи и Нарына). Указывая на переслаивание лесса с конгломератами и галечниками, наблюдаемое как на равнине (по Кара-дарье и Нарыву), так и в предгорьях, упомянутый автор склонен объяснять происхождение лесса "аллювиальным (реками) и пролювиальным путем".
Р. Эмель или Эмиль (впадает в оз. Алакуль в Лепсинском у. Семиреченской обл.) близ русско-китайской границы представляет небольшую, медленно текущую реку, берега которой состоят из наносов, образующих местами обрывы до 4 м. вышины. По описанию Обручева (1912), в обрывах наблюдаются следующие обнажения, считая сверху:
а. 0,5-1 м. бурого лесса с мелкими ракушками Helix и
Planorbis, поверхность - чиевая степь с солончаковыми площадками Там же, где
растет камыш, т. е. в местах затопляемых, лесс замещен черным, тонким илом,
богатым перегноем и содержащим те же ракушки.
b. Ниже
залегает слоистый лесс светло-серою цвета, неправильно пористый, с остатками
корней и листьев и ржавыми пятнами, представляющий более древнее отложение реки
и местами переходящий в слоистый иловатый песок. Слоистый лесс богат известью и
вверху, под неслоистым лессом иногда окрашен гумусом на 5-10 см в более темный
цвет, подобная же окраска местами замечается и в поверхностной части неслоистого
лесса.
Мы видим здесь, таким образом, превращение речного аллювия, вышедшего из сферы действия современных разливов, в лессовидные породы.
Песчано-глинистые речные наносы Вост. Туркестана (по pp. Кашгар-дарье, Яркенд-дарье, Хотану, Керии и Нии) Богданович (1892, стр. 103) называет лессовидными.
Возможные возражения. Против изложенной гипотезы можно было бы возразить следующее: если правильно, что лесс образуется в условиях сухого климата из весьма разнообразных пород, то следовало бы ожидать в пустынях и полупустынях весьма широкого распространения современного лесса и лессовидных пород. На это мы ответим следующее. Для образования лесса из поверхностных пород нужно, кроме соответственных условий климата, еще: 1) достаточное время, 2) наличность пород более или менее подходящего механического состава. Там, где эти условия в сухих областях осуществляются, мы и видим формирование современного лесса, именно, - из накоплений аллювиальных, делювиальных, пролювиальных. Но современный аллювиальный лесс не может достигать значительного развития, так как аллювиальные отложения скоро заносятся новыми аллювиальными осадками. Для образования мощных скоплений соответственного однородного мелкоземистого материала нужны особые условия, какие имелись, напр. в ледниковую эпоху. Но при достаточном промежутке времени, конечно, весьма многие поверхностные отложения сухой зоны превратятся в лессовые породы.
Мощность лесса. Против возможности образования лесса в результате процессов выветривания и почвообразования можно было бы возразить еще ссылкой на большую мощность лессовых толщ. Но следует иметь в виду, что толщи лесса в 400-500 метров, указываемые для Китая, детально не описаны. Тем не менее, все, чего нам известно о китайском лессе, свидетельствует о неоднородности толщ его. Описывая лесс восточного Гань-су и северного Шань-си, Обручев (1894) говорит: "Толща лесса как в вертикальном, так и горизонтальном направлении не вполне однообразна. Нижняя толща лесса нередко серовато-красноватого цвета, более плотна, менее пориста, с большим количеством мергельных конкреций. В южных плато красноватый лесс слагает уже 2/3-3/4 всей лессовой толщи и образует кроме того отдельные прослои в верхней трети или четверти, состоящей из лесса не серожелтого, а скорее желтобурого". В Туркестане, именно в Чимкентском у., по рекам Бадаму, Бурджару, Арысу, Боролдаю, лесс залегает толщами в 50 и более метров (Неуструев 1910); детально и эти лессы не описаны, но во всяком случае и здесь толща их не является однородной. Что касается лесса европейского и американского, то он обладает гораздо меньшей мощностью. В бассейне Миссиссиппи обычно не более 3 м, иногда до 6-12 м. Мощность южно-русского лесса в коренном залегании (т. е., не на склонах) в среднем 5-10 м (обычно менее 10 м), изредка до 20 м. Кроме того, обычно толща лесса прорезывается одним, а иногда и двумя горизонтами ископаемых почв; таким образом, здесь превращение материнской породы в лесс происходило постепенно, по мере того как заканчивалось отложение отдельных ярусов ее.
Связь лесса с речными долинами. Если обратить внимание на весьма частую приуроченность лесса к берегам рек, наблюдаемую как в южной России (напр., в Черниговской губ. - по Десне, Сейму, Клевени, Судости, Снови и др.), так и в Зап. Европе и Америке, то нельзя не прийти к выводу, что связь эта не может быть случайной. Сама собой напрашивается мысль об озерно-речном происхождении материнской породы значительной части лессов (Берг 1914). В эпоху существования ледника речные долины должны были нести значительно большее количество воды, чем ныне; полые воды разливались на несравненно более обширных площадях, чем в настоящее время, и нередко покрывали и водоразделы. Наконец, благодаря запрудам, образованным краем льда, должны были произойти изменения в гидрографии страны, повлекшие за собою возникновение обширных озер. В речных полоях и озерах откладывалась муть, - результат отмывки моренных суглинков (чем и объясняется близость лесса к валунным суглинкам по минералогическому составу). Когда, с исчезновением ледникового покрова, гидрография страны приняла свой современный вид, богатый карбонатами ил, отложившийся на дне озер и в полоях, под влиянием выветривания и почвообразовательных процессов при наступившем теперь сухом климате, дал начало лессу.
Озерно-речное или флювио-гляциальное происхождение материнской породы лесса является, конечно, не единственно обязательным; всякая другая порода, более или менее однородного механического состава, при подходящих условиях, может дать начало лессу и лессовидным породам. Но озерно-речные отложения ледниковой эпохи, повидимому, преимущественно могли служить тому. В доказательство можно привести:
1) весьма частую приуроченность лесса к берегам рек,
2) весьма нередкое непокрытие водоразделов лессом,
3) увеличение песчанистости в лессах по мере приближения к
рекам (см. ниже),
4) механический состав лесса,
соответствующий осадкам, отлагающимся из обширных, спокойных разливов,
5) доказанная выше возможность превращения в лесс
аллювиальных отложений, как речных, так и озерных,
6)
следы слоистости, а нередко и явственная слоистость лесса,
7) нередкое подстилание песками,
8)
в предгорьях подстилание песками и галечниками и переслаивание с этими
отложениями,
9) фауна лесса (о чем см. в последней
главе).
Предыдущее относится к коренному лессу, т. е. - залегающему не на склонах, ибо лесс склонов есть делювиальное образование.
Изменение механического состава по мере удаления от рек. В доказательство озерно-речного происхождения значительной части южно-русских лессов можно указать на тот факт, что нередко лессы, по мере удаления от реки к водоразделу, становятся все более и более мелкоземистыми; и напротив, прибрежные лессы оказываются нередко более песчанистыми, чем залегающие дальше от реки, как это наблюдается, напр., в Харьковской губ. между Ворсклой - Ворсклицей и главным водоразделом Днепр - Дон (Набоких 1914), также в Новгород-Северском у. по Десне (Афанасьев 1914). Это обстоятельство, а также ряд других, заставляют Афанасьева высказать предположение об аллювиальном происхождении Новгород - северского лесса.
Лессовидные суглинки бассейна Кубани, которым С. Яковлев (1914) приписывает аллювиальное происхождение (из текучих вод), располагаются таким образом, что песчанистые (легкие) разности приурочены к берегам рек (Кубани и Лабы), а дальше от берегов идут глинистые (тяжелые) разности. Лессы, занимающие верхушки береговых обрывов по Миссиссиппи и Миссури, довольно грубы, но по мере удаления от реки делаются тоньше (Chamberlin and Salisbury 1909).
Гумусовый горизонт (ископаемая, погребенная почва), находящийся под лессом, и такой же горизонт, нередко присутствующий в самой толще лесса, нисколько не свидетельствует против возможности аллювиального происхождения материнской породы лесса. Мы видели выше, что в аллювии Аракса сохраняются гумозные прослойки - след произраставшей здесь растительности. Ископаемые почвы Черниговской губ., по крайней мере - те, что залегают под лессом, носят характер почв, сформировавшихся в обстановке значительного, а иногда и избыточного увлажнения: в них местами я находил шарики болотной руды. Почвоведы, изучавшие эти почвы, относят их к типу полуболотных и болотных. (Ископаемая почва, находящаяся в Черниговской губ. в самой толще лесса, образовалась, по-видимому, в более сухих условиях). Что касается современного аллювия, то Афанасьев (1914) указывает, что в аллювиальных обрывах Десны на протяжении от Чернигова до Киева можно наблюдать превосходные образцы погребенных почв.
По описанию того же автора, верхняя граница погребенных в лессе почв "всегда расплывчата, бахромой, с явным повторением в интенсивности окраски; мало того, нередко над погребенными почвами, после небольшого перерыва, наблюдаются мощные толщи гумуса, совершенно не дифференцированные на генетические почвенные горизонты; несомненно, что это уже не почва, а наносная гумусовая масса... Такой характер консервирования наносов типичен именно для аллювиальных (конечно, и делювиальных) образований".
Время образования южно-русского лесса. В вопросе о способе и времени образования лесса следует различать две стороны; во-первых, когда и как отложилась материнская порода, из которой впоследствии сформировался лесс, и, во-вторых, когда произошло превращение этого отложения в лесс или лессовидную породу.
1. Из всего вышеизложенного ясно, что превращение отложенной породы в лесс происходит, по нашему представлению, в сухие эпохи, отличающиеся климатом более сухим, чем современный. Такие эпохи падают, как известно, на послеледниковое, а также межледниковое время. Главная масса южно-русского лесса залегает на валунных и флювио-гляциальных отложениях эпохи максимального оледенения, но местами обнаружен лесс, покрываемый мореной, напр., по Оке близ Лихвина Калужской губ. (Боголюбов 1904), на Клязьме (Сибирцев 1896); в террасе р. Вислы у Новой Александрии залегает лесс между двумя ярусами перемытых моренных образований, относящихся к двум оледенениям; в подстилающей лесс речной глине найдены остатки Elephas primigenius, Rhinoceros tichorhinus, Bos priscus, Equus caballus, Sus scrofa и др., а также палеолитические изделия (Криштафович 1902).
Существование эпох степей (а местами и полупустынь), когда сайга, тушканчики и степные суслики проникли в Германию, а степные растения в Швецию, когда даже на Новосибирских островах господствовал гораздо более теплый климат, не подлежит ныне никакому сомнению. В то время произошло смещение климатических зон к северу, и в Черниговской губ., напр., был климат приблизительно такой, как теперь на юге-востоке Евр. России, а в Вологодской - как в Новороссии.
Итак, превращение материнской породы в лесс происходит в сухую, межледниковую или послеледниковую, эпоху.
2. Гораздо труднее ответить на вопрос, когда произошло отложение породы, давшей начало лессу. Большие разливы рек, отлагавшие массы ледниковой мути, должны были иметь место как в разгар таяния ледникового покрова, так и во время усиленного наступания ледника. Между лессом и мореной в Черниговской губ. (здесь было только одно оледенение) залегает толща ископаемой почвы, которую, как мы видели, можно отнести к типу полуболотных или болотных; иногда ископаемая почва непосредственно покрывает морену, чаще же отделена от нее флювиогляциальными и вообще аллювиальными (иногда лессовидными) отложениями.
Следовательно, между временем отступания ледника и отложением лесса должен был пройти промежуток времени, достаточно большой для того, чтобы успела сформироваться почва. Затем, нередко как морена, так и покрывающая ее толща флювиогляциальных отложений оказывается лессовидной, т. е. пережившей сухую фазу. Так что можно думать, что подлессовая ископаемая почва относится к концу межледникового времени, обозначая собою как бы отзвук наступающего на севере нового покрытия ледником. В таком случае отложение толщи лесса, настилающей погребенную почву, приходилось бы на время второго оледенения, а превращение этой толщи в лесс - на послеледниковое время.
В толще лесса в Черниговской губ. и южнее имеется обычно еще один горизонт ископаемой почвы, что заставляет нас признать еще одно климатическое колебание, сопровождавшееся сначала увлажнением климата (развитие темноцветной почвы), а затем погребением образовавшейся почвы под наносами. Наконец, снова еще одно колебание в сторону сухости, сменившееся в современную эпоху опять более влажной фазой (чернозем и др. почвы на лессе).
Криштафович (1902 ), исходя из совершенно других соображений, тоже приходит к выводу, что отложение лесса соответствует по времени главным образом эпохе надвигания ледникового покрова.
Указывая на вероятную одновременность отложения лессообразующей породы и наступания ледника, мы не хотим сказать, что это всегда бывает так. Когда лесс залегает между двумя моренами, тогда, возможно, и отложение породы, и превращение ее в лесс произошло в межледниковое время.
1. Лессовидные суглинки. С точки зрения изложенного в предыдущей главе мы должны ожидать, что к северу от зоны типичного лесса мы в Евр. России встретим зону, в которой лесс будет менее карбонатен (вследствие большей влажности климата), более грубозернист (вследствие того, что более тонкие частицы уносились подледниковыми водами к югу), более ясно слоист (вследствие своей сравнительной молодости). И действительно, в средней и частью в северной России имеется полоса безвалунных или почти безвалунных лессовидных суглинков, описанных для целого ряда губерний: Московской, Смоленской, Могилевской, Минской, Виленской, Витебской, Тверской, Владимирской, Вологодской, Ярославской, Нижегородской и др. Авторы, описывавшие эти суглинки, обычно не приписывают им ветрового происхождения. Между тем, породы эти связаны совершенно незаметными переходами с типичным южнорусским лессом, иногда вообще не отличимы от лесса (напр., местами во Владимирской губ.). И может считаться несомненным, что раз лессам приписывают ветровое происхождение, то такового же происхождения должны быть и лессовидные суглинки. И обратно, если отрицать эоловое образование лессовидных суглинков, то нет оснований принимать таковое для лессов. Приведем некоторые данные о лессовидных суглинках.
Е. Д. Глинка (1902, 1904), описав лессовидные суглинки Смоленской губ. (Гжатский у. и др). объясняет отложение их тем, что эта область "попала в сферу действия ледниковых вод, масса которых могла увеличиваться благодаря запруживанию рек и речек;... действию этих вод (может быть, после помогал и ветер) возможно приписать образование безвалунного суглинка".
Впоследствии смоленские лессовидные суглинки были описаны более подробно. В Бельском у. (самый северный уезд) лессовидные суглинки пористы, обваливаются вертикальными стенками, имеют мощность от 0,2-0,3 м до 3-4 м, заключают мелкие валунчики, на большей части своего распространения заметно карбонатны, не слоисты (Костюкевач 1915). Но в Дорогобужском у. в нижних частях обычно слоисты, показывая чередование слоев песка и суглинка; изредка заключают валунчики; мощность их здесь 0,25-6 м (Туман, 1909). Ясно слоисты они также в Смоленском и Краснинском уездах (Абутьков). По механическому составу весьма близки к типичным лессам, заключая лишь несколько большую примесь крупных частиц, как это видно из анализа лессовидного суглинка из восточной части Вяземского у. (Новое село; Колоколов 1901):
| диаметр, мм | 3-2 | 2-1 | 1-0,5 | 05-0,25 | 0,25-0,05 | 0,05-0,01 | меньше 0,01 |
| % | 0,2 | 0,8 | 0,8 | 1,6 | 18,6 | 55,0 | 22,8 |
Местами неотличимы по механическому составу от лесса, напр, в южн. части Духовщинского у., у дер. Тверицы (Глинка и Сондаг 1912):
| диаметр, мм | 1-0,5 | 0,5-0,25 | 0,25-0,05 | 0,05-0,01 | меньше 0,01 |
| % | 0,2 | 0,9 | 25,2 | 52,6 | 20,7 |
Не высказываясь ближе о способе происхождения бельских лессовидных суглинков, Костюкевич, (1915) склонен считать вообще смоленские лессовидные суглинки породой, тождественной с южнорусским (напр., орловским) лессом. Но очевидно, что приписывать ветровое происхождение породе нередко правильно-слоистой и заключающей валунчики, невозможно.
Против возможности образования интересующих нас суглинков делювиальным путем, о чем говорит Тумин (1909), описывая соответственные породы Дорогобужского у., высказываются как Хаменков (1914, стр. 663), так и Костюкевпч (1915).
Хименков (1914) предлагает такое объяснение происхождения смоленских лессовидных или, как он их называет, покровных суглинков. Указав на присутствие в Тверской, Псковской, Витебской, Гродненской и др. губерниях гряд конечных морен, с внешней стороны окаймленных песками, а далее за песками (местами) покровными суглинками, автор продолжает: "можно думать, что в эпоху стационарного состояния ледника количество талых вод, растекавшихся по его периферии, было громадно... Эти талые воды все время разносили массу песчаного и илистого материала, который, в зависимости от тяжести, оседал на различном расстоянии от окраины ледника. К этим осадкам примешивался и мелкокаменистый материал, приносимый льдинками". Когда ледниковый покров отступил, вблизи областей конечных морен оказались песчаные толщи (зандровые поля), дальше - суглинки и глины. Под влиянием делювиальных, элювиальных и эоловых процессов эти образования претерпели изменения, в результате коих получился покров из суглинков, местами безвалунных и лессовидных".
К этому объяснению мы готовы примкнуть, с тем только различием, что не видим надобности прибегать к вмешательству делювиальных и эоловых агентов. Озерно-речные (флювиогляциальные) отложения, по времени относящиеся, невидимому, ко второму оледенению, были в сухую эпоху переработаны почвообразовательными процессами in situ в лессовидные породы. Следует еще иметь в виду, что благодаря большей влажности современного климата Смоленской губ. по сравнению, напр., с Новороссией, значительное количество карбонатов было выщелочено; вследствие той же причины могли быть вымыты частицы мелкозема и тем повышена грубозернистость суглинков.
Весьма любопытно, что в Духовщинском у. лессовидные суглинки по мере движения на север становятся более грубыми, песчанистыми. Равным образом, буроватые безвалунные суглинки, подстилающие лессовидные, на севере делаются грубее, заключают гальки, а на юге имеют более тонкий механический состав, приближаясь к лессу. Вместе с тем и рельеф на юге уезда делается более похожим на лессовый: овраги глубже и ветвистей, склоны их круче (Глинка и Сондаг 1912). Также относительно территорий Ельнинского и Рославльского уездов Абутьков (1913) сообщает, что в северных частях (гл. обр. в Ельнинском у.) лессовидная порода довольно плотна и вязка, без углесолей, желтовато-красного цвета; на юге же, гл. обр. в центральной части Рославльского у., лессовидная порода делается более рыхлой, пористой, разбивается на вертикальные отдельности, в нижних горизонтах имеет скопления углесолей, светло-желтого цвета, вообще приближается к типичному лессу.
Лессовидные суглинки встречаются местами в Московской губ., напр.. в Подольском, Серпуховском. Бронницком, Коломенском и Рузском уездах; для с. Коломенского близ Москвы на берегу Москвы реки указаны еще С. Н. Никитиным. Но замечательно, что, помимо лессовидных суглинков, в Московской губ. пользуются большим распространением в некоторых отношениях близкие к ним "структурные" глины и суглинки, а также безвалунные или очень слабо валунные суглинки бурого или палево-бурого цвета. Всем этим породам, обычно залегающим на морене, московские почвоведы и геологи приписывают то делювиальное, то элювиальное, то, наконец, аллювиальное происхождение.
Лессовидные слабо валунные суглинки развиты и в южной части Тверского уезда, прорезанной глубокими (до 10 саж.) оврагами и имеющей абсолютные высоты 80-100 саж., местами 120 саж. и более. Механический анализ подобного суглинка показывает следующее (Тулайков 1903):
| Частиц крупнее | 0,25 мм | 0,55% |
| от | 0,25 до 0,05 мм | 23,43% |
| . | 0,05-0,01 | 49,66% |
| . | 0,01-0,005 | 24,12% |
| мельче | 0,005 | 2,24% |
Лессовидные суглинки Бежецкого у. подстилаются у д. Борок торфом, в котором Сукачев (1910) обнаружил семена Brasenia purpurea, растения, свойственного межледниковым отложениям (найдено также в Смоленской губ., в верховьях Днепра).
Безвалунные лессовидные суглинки ("нагорный лесс") окско-клязьминского бассейна описаны Н. Сибирцевым (1896). Происхождение их он рисует следующим образом (стр. 208-209). При отступании и таянии ледника получалась масса ледниковой воды, которая должна была стекать в пониженные места, где она размывала и сортировала моренные отложения. Там, где движение вод было свободно, они оставляли по преимуществу грубый материал: сгруженные валуны, гальки и песок; там же, где воды запруживались, образуя озеровидные расширения, там они отлагали более тонкую суглинистую муть. Из этой мути, переработанной "материковыми и атмосферными" деятелями, и образовались те толщи безвалунных лессовидных суглинков, которые видны по высоким берегам Клязьмы, нижней Оки и средней Волги. Таким образом, Ltiuupqee здесь (1896) определенно считает лессовидные суглинки за "осадок высоких ледниковых вод, нагруженных массой ила и мути". В доказательство этого можно привести, между прочим, то, что лессовидные образования достигают наибольшей мощности в понижениях доледникового рельефа, напр., в котловинах пестрых мергелей по правому берегу Оки между Горбатовым и Нижним.
К этому же объяснению примыкают и владимирские почвоведы (Щеглов 1902; 1903, Юрьев, у.; 1903, Маленков, у.; Е. Сибирцев и Щеглов 1902, Вязников. у.), также Тулайков (1903) для Тверского у.
В Переславском у. Владимирской губ. Черный (1907, стр. 29) наблюдал лессовидные слабовалунные суглинки, переходные от лессовидных к валунным. Тоже и Щеглов (1903) - в Юрьевском. Среди лессовидных суглинков этого последнего уезда встречается несколько разностей, по своим свойствам приближающихся то к настоящему лессу, то к валунным суглинкам, лишь обедненным валунами. В окрестностях Юрьева, напр., эта порода по богатству известковыми конкрециями и по механическому составу заслуживает названия лесса. В отличие от Владимирской губ., лессовидные суглинки Вологодской губ. лишены карбонатов или очень бедны ими, как и следовало ожидать по ее северному положению. В Вологодском у. мощность лессовидных суглинков 2-3 м, редко до 5 м; они заключают очень мало карбонатов, меньше, чем валунные суглинки. По механическому составу, преобладают частицы 0.05-0.01 мм. диаметром (у д. Панкина 43%); валунов нет. Сондаг (1907) признает эту породу за отложение ледниковых потоков и высказывает предположение, что остатком одного из таких потоков является Кубенское озеро и его бассейн.
Лессовидные суглинки Грязовецкого у. (Колоколов 1903) большею частью неявственно слоисты, местами (особенно в нижнем горизонте) ясно слоисты, лишены конкреций и с кислотой не вскипают, иногда переслаиваются с тонкими прослойками песка, и тогда и суглинок заключает иногда валуны величиной с кулак. Преобладают частицы диаметром 0,05-0,01 мм (от 47 до 57%). Мощность от 0,75 до 2 м, наичаще около 1 м. На вершинах бугров выклиниваются. По взгляду Колоколова, порода эта представляет собою муть, осевшую "в бассейне с слабым стоком в сторону, противоположную направлению отступающего ледника".
Сибирь. Большим распространением описываемые породы пользуются в Сибири, при чем большинство исследователей приписывает им водное происхождение.
Все пространство между Тоболом и Абугой покрыто желтоватобурым лессовидным слегка карбонатным суглинком. Под суглинком залегает слоистый песок, обыкновенно желтовато-бурого цвета, более или менее глинистый, иногда в верхних горизонтах с рыхлыми мергелистыми конкрециями; песок этот, подобно лессу, имеет свойство круто обваливаться и давать вертикальные разрезы. "Эти слоистые пески весьма постепенно переходят кверху в неслоистую желтовато-бурую песчанистую пористую лессовидную глину и лесс" (Краснопольский, XX, 1899) Таковы же подпочвы и по всей линии Сибирской ж. д. от Челябинска до Оби (Краснопольскай, XVII, 1899); в междуречных плато лессовидные суглинки встречаются главным образом на гривах, в более же пониженных местах замещены желтовато-бурою, малопористою глиною, слабо вскипающею с кислотой. В лессовидных суглинках близ Омска и по р. Оми встречены как наземные (Pupa, Succmea), так и пресноводные (Planorbis, Limnaea, Cyclas и др.) раковины. И далее на восток между Томском и Мариинском развиты те же лессовидные суглинки, постепенно переходящие в слоистые желто-бурые пески (напр, близ Томска и др.) (Краснопольскай, XIV, 1898) Мощность лессовидного суглинка на водораздельных плато (именно, на гривах) всего 1 -2 м; встречаются в них раковины Pupa и Succmea (Высоцкий 1896). По механическому составу описываемые породы иногда принимают характер настоящих супесей (напр., по Тоболу ниже Чернавского), при чем в них сохраняется и столбчатая отдельность, и пористое сложение; иногда в суглинках попадаются скатанные гальки (Гордяган 1900).
Лессовидным породам Барабы и Кулундинской степи Танфильев (1902) определенно приписывает водное происхождение. На юге, на Карасуке и далее к Барнаулке и Алею, лессовидные глины постепенно переходят в лесс, не отличающийся от южнорусского. В низовьях Енисея лессовидные суглинки распространяются до 70° с. ш., слагая собою высшую часть тундры. В них встречаются раковины как пресноводных моллюсков (Planorbis albus, Limnaea stagnahs, L. aunculansv Valvata cristata и др.), так и наземных (Helix schrenki) (Schmidt 1872). Последняя найдена в лессовидном суглинке у Дудинки, а в живом виде - в 100 верстах выше (у Авамской). Ф, Шмадт считает эти породы за древнее аллювиальное отложение Енисея.
Из предыдущего обзора ясно, что приписывать западно-сибирским лессовидным суглинкам ветровое происхождение нет никаких оснований. Все говорит за их образование из воды. Поэтому весьма знаменательно, что в Кулундинской степи эти породы постепенно переходят в лесс.
По Енисею у Красноярска и Минусинска распространены лессовидные суглинки, подстилаемые слоистыми песками и галечниками. Яворовский (1894) считает упомянутые суглинки за ветровое отложение. Однако, приводимая этим автором схема залегания лесса на одной из сопок в Ирбинской даче показывает лесс, несомненно, делювиального происхождения. Богданович, (1894), исследовавший лессовидные суглинки правого берега Енисея у Красноярска, говорит, что это "водные отложения, притом тесно связанные с подлежащими слоистыми песками и галечником"; распространение лесса выше и ниже Красноярска "тесно связано с долиной Енисея в ее широких границах". Лессовидный суглинок на склоне Афонтовой горы у Красноярска, принимаемый Черским и Савенковым за эоловый лесс, есть частью водное, частью делювиальное образование. Д. В. Соколов (1914) наблюдал в Минусинском у. лессовидные суглинки не только на слоистых песчано-глинистых. речных и озерных отложениях (напр., по древним речным террасам р. Тубы), но местами на плотных палеозойских песчаниках; граница между лессовидными суглинками и подлежащей породой, будь то палеозойские песчаники или рыхлые послетретичные пески, выражена неясно; так, к югу от р. Тубы можно видеть постепенный переход плотных вишнево-красных песчаников в светлые лессовидные суглинки, в нижних горизонтах окрашенные в крас-нобурый цвет; автор склонен смотреть на описываемые суглинки как на продукт делювиальной и частью элювиальной переработки подлежащих пород.
Долина Верхней Ангары занята слоистыми озерными суглинками, (иногда супесями), которые, тем не менее, обладают явственным лессовидным обликом: они пористы, распадаются на вертикальные отдельности обычно лишены галек, вскипают или не вскипают с соляной кислотой (Сукачев 1913).
Неслоистые лессовидные породы западного Забайкалья (Селенгинской Даурии) весьма разнообразны по механическому составу: начиная от суглинков и вплоть до супесей и песков; преобладают песчаные разности. Обручев приписывает этим породам частью ветровое, частью делювиальное происхождение (1914). Что касается настоящего времени, то здесь, во всяком случае, отложения лесса ветровым путем не происходит: степи зап. Забайкалья покрыты почвами каштанового типа (Прасолов 1913), предполагать эоловое образование коих нет оснований.
2. Сыртовые глины. На востоке Евр. России аналогами лесса являются сыртовые иначе бурые или степные глины, вопрос о происхождении которых сильно занимал наших почвоведов. Докучаев считал их за лессы, другие авторы описывали под именем лессовидных глин. Подобно лессам, они неслоисты, склонны к образованию отвесных обрывов и часто пористы, карбонатны, заключают нередко журавчики; по механическому составу несколько более глинисты, чем какими обычно бывают лессы южной России. заключая до 57% частиц менее 0.01 мм. диаметром (Новоузенский у. Самарской губ., Неуструев и Везсонов 1909). Абсолютная высота их до 160 м., в Новоузенском у. до 125 м, близ южной границы до 60-75 м. Мощность не свыше 50 м. Возраст этих пород - предшествовавший или, по крайней мере, одновременный высокому стоянию арало-каспийского моря.
Неуструев и Безсонов высказываются за наземное и водно-наземное образование сыртовых глин, совершенно отвергая преположения об эоловом их происхождении.
Прасолов и Неуструев (1904) держатся такого же воззрения и насчет сыртовых глин Николаевского уезда Самарской губ., указывая, что там даже юрские мергелистые глины покрыты элювием, весьма напоминающим сыртовую глину.
В работе, посвященной Самарскому уезду, Неуструев и Прасолов (1911) склоняются к взгляду на сыртовые глины, как на флювиогляциальный осадок, отложившийся в эпоху наивысшего стояния арало-каспийского моря. К этому мнению присоединяется и Архангельский, (1912).
Одним словом, сыртовые глины есть восточный аналог лесса. Относительно них мнения сходятся, что это - не ветровое отложение.
3. Красно-бурые глины. Развитые в южной России красно-бурые глины, в значительной части замещающие собою валунные суглинки, во многих отношениях весьма схожи с лессом: они неслоисты, карбонатны и склонны к обваливанию вертикальными отдельностями. Относительно происхождения красно-бурых глин Н. Соколов (1905), высказывается так: "горные породы, различнейшие по петрографическому составу и по возражу, подвергаясь продолжительное время действию атмосферы, при содействии растительной и животной жизни, свойственной степным местностям, преобразуются в конце концов в породу, подобную красно-бурой глине южной России. Соколов полагает далее, что красно-бурая глина могла получиться при выветривании сарматских и понтических мергелей и известняков, а также гранитов и гнейсов. Местами, напр., под Таганрого, в нижних горизонтах красно-бурых глин встречаются раковины пресноводных моллюсков. В этом случае, говорит Соколов, мы имеем пред собою пресноводные отложения, затем преобразованные под влиянием почвенно-элювиальных процессов и приобревшие все особенности субаэральных осадков.
Красно-бурые глины, как в области Миусского лимана, так и в Полтавской губ. (Константиноградский у. Агафонов), постепенно переходят в лесс и лессовидные глины.
По-видимому, отложение красно-бурых глин происходило в условиях большей влажности, чем какая сейчас характеризует собою южную Россию (что и является причиной красного цвета этой породы), в отличие от лесса, который образовался в условиях большей сухости.
Зональность лессовых пород. Тогда как красно-бурые глины, будучи по способу образования аналогами лесса, по времени образования предшествуют им, лессы южной России и лессовидные суглинки средней и северной России и Сибири есть образования одновременные, но зональные Подобно почвам, и подпочвы обнаруживают зональность.
Но лессы показывают зональность не только в горизонтальном, но и в вертикальном распространении. Так, в Андижанском уезде, где лессовый покров одевает поверхность, начиная с равнин (450 м-500 м абс. выс.) и кончая высотами около 3000 м, согласно данным Неуструева (1912), можно отличить: 1) лесс равнин, 2) лесс адыров (низких предгорий), 3) лесс высоких предгорий (1900-2500 м), где среди карбонатных лессовидных пород встречаются более глинистые разности, 4) глинисто-щебенчатые наносы, заменяющие лесс на еще больших высотах и весьма напоминающие конечные морены современных и древних ледников. Следует иметь в виду, что горные лессы Туркестана, подобно равнинным, образовались не в современную эпоху, а в предыдущую, более сухую когда горы до высот в 3000 м. были покрыты степью. Так, например в Ошском уезде между р. Талдыком и Гульчинкой на высотах 1500-2500 м типичные лессы, покрытые лугово-степной растительностью, с поверхности, выщелочены и превращены в мощные темноцветные черноземовидные почвы (Неуструев 1914).
Согласно изложенному выше взгляду на происхождение лесса, фауна его может включать три элемента:
1) остатки фауны того времени, к которому относится отложение материнской породы лесса. Т. е., если данный лесс образовался из озерного или речного аллювия, то в нем будет заключаться: а) фауна, обитавшая в озере или в реке, где откладывался аллювий (при этом следует иметь в виду, что в озерах остатки моллюсков являются обычными лишь в прибрежных отложениях, в центральных же частях бассейна редки ила отсутствуют), b) наземная фауна, попавшая пассивно (напр., во время разливов) в воду; в каких количествах раковины наземных моллюсков попадают во время половодья в воду, можно видеть по след, примеру: в разливе от половодья Майна 19 февраля 1876 г Sandberger нашел 10747 экземпляров (38 видов) наземных моллюсков и 69 экземпляров (14 видов) водных, т. е. всего 0,7% обитателей воды.
2) фауну, обитавшую в пустынно-степной области в эпоху, когда здесь из материнской породы образовывался путем почвообразовательных процессов лесс;
3) современную фауну, закапывающуюся или случайно попадающую в лесс.
Таким образом, очевидно, что в лессе можно встретить остатки и водной, и степной, и лесной фауны, и современной, и вымершей, и присуждениях о способе образования данного лесса по его фауне нужна величайшая осторожность: необходимо в каждом данном случае прежде всего исследовать, имеем ли мы дело с коренным залеганием лесса или с лессовым делювием; затем необходимо расчленить фауну на те три элемента, о которых мы только что говорили.
Остатки водной и прибрежной фауны. Если мы рассмотрим список моллюсков из лесса Полтавской губ. (Агафонов 1894), то увидим, что часть из них, именно 41%, обитатели воды; это роды Limnaea, Planorbis, Bythinia, Valvata. Другие предпочитают влажные места и берега рек, каковы Succinea oblonga, Helix pulchella. Третьи, хотя и являются наземными и даже не приурочены специально к берегам рек, но массами попадаются в наносах от речных разливов и в речном аллювии, каковы типичные, "руководящие" ископаемые лесса, Pupa muscorum и Helix hispida, также Cionella lubrica. Некоторые, наконец, представляют из себя сухолюбивые формы, каков, напр., Buliminus tridens, живущий и поныне на лессах (напр., в Германии), так что возможно, что это - современная форма.
Из 17 моллюсков, найденных в лессах Полтавской губ., 13 обнаружены и в пресноводных мергелях той же губернии.
Армашевский (1903) на площади 46 листа (басе. Сейма, басе, р. Удай) находил в лессе Succinea oblonga, Pupa muscorum, Planorbis marginatus и Helix tenuilabris, но те же самые виды встречены и в древних речных отложениях. Так, например, в сером смешанно-слоистом песке в с. Санковке на р. Ворсклице (прав, приток Ворсклы) найдены в значительном количестве раковины Planorbis spirorbis, Limnaea palustris var. fusca, Helix tenuilabris, Succinea oblonga, Pupa muscorum, Pupa columella.
H. А. Соколов (1890) находил в пресноводных мергелях южной России вместе с пресноводными моллюсками из родов Planorbis (гл. обр. PI. marginatus) и Limnaea (L. palustris, L. truncatula, L. peregra, реже L. stagnalis) и др., кроме того и сухопутные роды: Succinea, Vallonia, Pupa, Buliminus; совершенно такие же осадки с подобной же фауной отлагаются и ныне в озерках и болотах, расположенных в долинах рек, но уже вне пределов современного разлива.
Таким образом, фауна моллюсков из лессов Полтавской и Черниговской губ. не дает никаких неопровержимых доказательств субаэрального происхождения лесса. Ничто не препятствует рассматривать названные лессы как водное образование.
По представлениям сторонников ветровой гипотезы, остатки мамонта, носорога, лошади, быка, оленя (мы указываем сейчас на млекопитающих, которые не зарываются в грунт) могут находиться в любом горизонте лесса, ибо каждый горизонт, согласно эоловой гипотезе, в свое время был поверхностью почвы. С нашей же точки зрения, остатки упомянутых животных в коренном залегании могут, как правило, находиться или под лессом, или в горизонтах ископаемых почв, заключенных в толще лесса и под лессом, исключая, конечно, те случаи (весьма нередкие), когда мы имеем дело с делювиальным лессом. В самой толще лесса (помимо горизонтов ископаемых почв) остатки мамонта, лошади, быка могут находиться обычно лишь во вторичном залегании. Насколько можно составить себе представление по литературным данным, невидимому, залегание остатков крупных млекопитающих соответствует нашей гипотезе.
Остатки степной фауны. Степные млекопитающие, определенные Браунером 1915 из лессов Харьковской, Херсонской, Подольской и Бессарабской губерний, принадлежат к следующим видам: байбаку (Arctomys bobac), слепышу (Spalax microphthalmus, Sp. hungaricus), хомяку (Cricetus frumentarius) и степному хорьку (Putorius eversmanni). Все эти животные и доныне живут в степях южной России или недавно жили здесь, пока не были вытеснены человеком (напр., байбак). Так что это или представители современной фауны, роющие свои ходы в лессе, или же, возможно, остатки древнестепной фауны, современной образованию лесса из материнской породы.
Наконец, некоторые из пустынно-степных форм, найденных Нерингом в лессах Германии, есть уже несомненные следы пустынно-степного климата, некогда господствовавшего там. Сюда относится, напр., тушканчик (Alactaga jaculus), обнаруженный совместно с остатками степного суслика (Spermophilus rufescens), байбака (Arctomys bobac), Lagomys pusrllus, лошади и др. в лессе у Вестерегельна (Westeregeln, между Эльбой и Гарцем; Nehnng 1890).
Настоящее сообщение следует рассматривать как предварительное: автор не имел еще возможности детально разработать материалы, собранные по Черниговской губ. Затем не могла быть использована в достаточной мере западно-европейская и американская литература по лессу. Наконец, предполагается составить карту распространения лесса, лессовидных пород и аналогов лесса и сопоставить ее с гипсометрической картой. Все это требует значительного времени и будет дано в подробной работе.
1. Образование лесса ветровым путем для современной эпохи никем не доказано. Ветрового лесса в Туркестане (а по всем вероятиям-и в других странах) в настоящее время не образуется.
2. В эпоху, следовавшую за отступанием ледника, развевания валунных суглинков не могло происходить. Допустимо развевание флювиогляциальных отложений, но образование этим путем мощных толщ лесса мало вероятно.
3. Ничтожное содержание гумуса в лессах опровергает предположения относительно образования лесса в степях путем засыпания пылью густой степной растительности. Нахождение гумусовых горизонтов в лессе не позволяет думать, что гумус в промежутке между гумусовыми горизонтами некогда имелся, а затем исчез.
4. Делювиальным путем образуются лессы и лессовидные породы лишь на склонах.
5. Лессовый облик имеют породы самого разнообразного механического и химического состава: пески, супеси, суглинки, валунные суглинки, затем - породы слоистые и неслоистые. Существует полный переход от типичного лесса к самым разнообразным лессовидным породам.
6. В Закавказье и Туркестане имеются отложения заведомо аллювиального происхождения и тем не менее обладающие явным лессовидным обликом.
7. В степях южн. России грунты имеют обычно лессовидный характер.
8. Возможность образования аллювиальным путем пород, по механическому составу не отличимых от лесса, может считаться доказанной.
9. Лессовидные суглинки северной и средней России, а также Сибири, которым большинство исследователей приписывают водное происхождение, есть зональные аналоги лесса. Как лесс, так и упомянутые лессовидные суглинки должны иметь одинаковое происхождение.
10. Лесс и лессовидные породы могут образовываться in situ из весьма разнообразных пород в результате выветривания и почвообразовательных процессов в условиях сухого климата. Некоторые породы однородного механического состава преимущественно склонны давать начало лессовидным породам, таковы некоторые ледниковые и флювиогляциальные отложения, аллювий, делювий.
11. Время образования лесса и лессовидных пород из материнских пород падает на сухую эпоху, следовавшую за ледниковой, когда степи распространялись в северном полушарии значительно севернее, чем теперь, и когда вообще имело место на равнине смещение климатических (и почвенных) зон к северу, а в горах - по направлению вверх. То же справедливо и для межледниковых эпох.
12. Время отложения породы, давшей впоследствии начало типичному южно-русскому лессу, нужно отнести, по-видимому, главным образом на ледниковые эпохи.
Демьяново Клинского у. Моск. губ. 12 июля 1916 г.
Абутьков, Л. В. Краткий предварительный отчет о
почвенных исследованиях Смоленского и Краснинского уездов. Прил. к докл. Смол.
Губ. Зем Упр. XLVII Губ. Собр. Смоленск (год ?).
Абутьков, Л. В. Предварительный отчет о почвенных
исследованиях в Ельнинском и Рославльском уездах. Смоленск, 1913, стр. 24. Изд.
Смол. Губ. Зем.
Агафонов, В. К. Ледниковые отложения
Полтавской губернии. Матер, к оценке земель Полтав. губ. под ред. В. В.
Докучаева, вып. XVI, Спб. 1894, стр. 109 -195.
Армашевский П. Я. Геологический очерк Черниговской губ.
Зап. Киев. Общ Ест., VII, вып 1, 1883, стр. 87-223.
Армашевский П. Я. Общая геологическая карта России. Лист
46-й Полтава-Харьков- Обоянв. Тр. Геол. Ком., XV, № 1, 1903 (о лессе стр.
222-246).
Архангельский А. Д. К вопросу об истории
послетретичного времени в низовом Поволжье. Труды Почвенного Комитета, Москва,
Т, в. 1, 1912, стр. 3-22.
Архангельский А. Д. Заметка о
послетретичных отложениях восточной части Черниговской и западной части Курской
губерний. Труды Почвенного Комитета, II, вып. 2, Москва, 1913, стр. 1-43.
Афанасьев Я. Н. Предв. краткий отчет о почвенных
исследованиях в Новгород-Северском у. летом 1913 г. Предв. отчет Черн. губ.
1913, М. 1914, стр. 121-144.
Бараков П. Ф. Эоловые
наносы и почвы на развалинах Ольвии. "Почвоведение", 1913, № 4, стр. 105-127.
Берг Л. С. Об изменении климата в историческую эпоху.
"Землеведение", 1911, № 3, стр. 23-120. (См. в этом сборнике, ст. VII).
Берг Л. С. Краткий предварительный отчет о
физико-географических наблюдениях в Суражском, Мглинском, Стародубском и
Глуховском уездах Черниговской губ. в 1912 г Предв. отчет Черн. губ. 1912 г. М.
1913, стр. 13-25.
Берг, Л. С. Тоже в Новозыбковском,
Новгород-Северском, Кролевецком и Конотопском уездах Черниговской губ. в 1913 г.
Предв. отчет Черн. губ. 1913. М. 1914, стр. 1-9.
Берг Л
С. К вопросу о смещениях климатических зон в послеледниковое время.
"Почвоведение" (1913, № 4), 1914. (См. в этом сборнике, ст. VI).
Богданович К. И. Геологические исследования в Восточном
Туркестане. Труды Тибетской Экспедиции 1889-90 г. под начальством М. В. Певцова.
Часть П. Спб. 1892, стр. VIII-168. Изд. И. Р. Геогр. О.
Богданович К. И. Геологические исследования вдоль Сибирской
железной дороги в 1893 г. Средне-сибирская горная партия. Горн. Журн., 1894, т.
111, стр. 337-382 (о лессовидных суглинках стр. 338-348).
Богданович К. И. К вопросу о лессе. По поводу статьи Л. С.
Берга "О происхождении лесса". Изв. Р. Геогр. О., LIII, 1917, стр. 202-213.
Боголюбов, Н. Н. Материалы по геологии Калужской губернии.
Калуга, 1904, стр. 354+XII. Изд. Калуж. Губ. Зем.
Богословский Н. А. О некоторых явлениях выветривания в
области русской равнины. Изв. Геол. Ком., XVIII, 1899, стр. 235-268.
Браунер А. О млекопитающих, найденных в леccax Южной
России. Матер. по исследованию почв и грунтов Херсонской губ. Вып. 6, Одесса,
1915. стр. 41 - 48. Изд. Херсон. Губ. Зем.
Бычихин А. О
влиянии ветров на почву. Тр. Вольно-Экон. Общ., 1892, II, стр. 312-390.
Wahnschaffe F. Die lossartigen Bildungen am Rande des
norddeutschen Flachlandeb. Zeitschr. deutsch. geol. Gesell., XXXVIII, 1886, p.
353-369.
Wahnschaffe F. Die Oberflachengestaltung des
norddeutschen Flachlandes. Stutfgart, 1909 (о лессе р. 233-238).
Walther J. Das Gesetz de Wustenbildung in Gegenwart and
Vorzeit. Berlin, 1900, 2-oe изд. 1912.
Вильямс, В. Р.
Каракумские почвы. "Экспедиция в Каракумскую степь". М. 1910. Изд. Моск. Бирж.
Ком., стр. 203-210.
Willis Bailey. Research in China.
Washington, 1907 (Carnegie Institution of Washington Publication № 54, 4°) (О
лессе: р. 183-196, 242-256).
Вислоух И. К. Лес. Его
значение и происхождение. Изв. Рус. Географич. Общ., 1915, стр. 49-77.
Воллосович К. А. в: Павлова, М. В. Описание коллекции
ископаемых млекопитающих, собранных Русской Полярной Экспедицией в 1900-03 г.
Зап. Акад. Наук по физ.-мат. отд. (8), XXI, № 1, 1906, стр. 36-37.
Высоцкий Г. Н. О лесокультурных условиях района Самарского
Удельного Округа. Спб. 1908, стр. 462.
Высоцкий Н. Очерк
третичных и послетретичных отложении Зап. Сибири. Геолог. исслед. по линии
Сибир. ж. д., V, 1896.
Геммерлинг В. В. (Погребенные
почвы Глуховского уезда). Журн. засед. Почвен. Комит. Моск. Общ. С. X., II
(1912), 1913, стр. 46-47.
Глинка К. Д. Посчетретичные
образования и почвы Псковской, Новгород. и Смолен. губ. Ежегодн. Геол. и Мин.
Росс., V, 1901, сгр. 65 - 79.
Глинка К. Д. Сычевский
уезд. Матер. для оценки земель CМОЛЕН. губ. Том II, вып. 1. Смоленск, 1904. Изд.
Смолен. Губ. Зем.
Глинка К. Д. Почвоведение. Спб. 1908,
2-ое изд. 1915.
Глинка, К. Д. и Сондаг А. А.
Духовщинскии уезд. Матер. для оценки земель Смоленской губ. Том V, вып. 1,
Смоленск, 1912, с картой. Изд. Смол. Губ. Зем.
Гордягин
А. Материалы для познания почв и растительности Западной Сибири. Труды Казан. О.
Ест., ХХХIV, 1900.
Гуров А. В. Геологическое описание
Полтавской губ. Харьков, 1888, стр. VII+1010, с картой (о лессе: стр.
841-882).
Димо Н. А. В области полупустыни. Саратов,
1907. Изд. Сарат. Губ. Зем.
Димо Н. А. Отчет по
почвенным исследованиям в Голодной степи Самарканд. обл. Спб. 1910 Изд. Отд.
Земельн. Улучш.
Димо Н. А. Из бассейна р. Аму-дарьи.
Русский Почвовед. Москва, 1915, стр. 264-270.
Димо Н. А.
(Реферат). Там же, стр. 284.
Диспут П. А. Тутковского.
"Землеведение", 1911, № 1-2, стр. 258-274.
Докучаев В.
Материалы по оценке земель Нижегородской губ. Вып. ХIII. Спб. 1886. Изд. Нижег.
Губ. Зем.
Докучаев В. К вопросу о происхождении
русского лесса. Вести. Естествозн., 1892, стр. 112-117; то же в Тр. Спб. О.
Ест., XXII, в. 2, 1893, стр. II-VI.
Драницын Дм.
Заметка о северо-африканском лессе. "Землеведение", 1914, № 3, стр. 127-135.
Емельянов Н. Д. Иргизский район. Предв. отчет по исследов.
почв Азиатск. России в 1914 г. Пгр. 1916, стр. 255-299.
Ефименко П. Каменные орудия палеолитической стоянки в с.
Мезине Черниговской губ. Ежегодн. Рус. Антроп. Общ. Спб., IV, 1913, стр.
67-102.
Захаров С. А. Почвы северной части Муганской
степи и их осолонение. Журн. Опыт. Агрон., 1905, № 2.
Захаров С. А. О лессовидных отложениях Закавказья.
"Почвоведение", 1910, № 1, стр. 37-80.
Захаров С. А.
Почвы Мильской степи и содержание в них легкорастворимых солей. Спб. 1912, стр.
IV+76, с картой. Изд. Отд. Земельн. Улучш.
Жолцинскии
И. Краткий предварительный отчет о почвенных исследованиях в Конотопском уезде
летом 1913 г. Предв. отчет по изучению ест,-ист. условий Чернигов, губ. в 1913
г. М. 1914, стр. 59-81.
Ильи н Р. К вопросу о генезисе
гумусовых горизонтов южно-русского лесса. Русский Почвовед, 1916, стр.
135-141.
Калицкий К. Нефтяная Гора. Труды Геол. Ком., н.
с., в. 95, 1914.
Каминский А. О некоторых особенностях
климата южного берега Крыма. Труды съезда по бальнеологии, климатологии и
гидрологии. Спб. 1905.
Каминский А. Главнейшие
особенности климата Гагр. Спб. 1906.
Карк И. Заметки о
долине Мургаба. Изв. И. Р. Геогр. О., XLVI, 1910, стр. 261-321.
Карпинский А. Геологические исследования в Волынской
губернии. Научно-исторический сборник, изданный Горным Институтом ко дню
столетнего юбилея. Спб. 1873, отд. 2, стр. 45-96.
Колоколов М. Ф. Вяземский уезд. Материалы для оценки земель
Смоленской губ. Ест.-ист. часть I. Смоленск, 1901.
Колоколов М. Ф. Грязовецкии уезд. Материалы для оценки
земель Вологодской губ. I, вып. II. Москва, 1903.
Колчак А. В. Лед Карского и Сибирского морей. Зап. Акад.
Наук (8), XXVI, № 1, 1909 (см. стр. 61-62).
Костюкевич
А. В. Предв. отчет о почвенных исследованиях в Бельском у. Смоленской губ.
Смоленск, 1915.
Коссович П. Основы учения о почве. Часть
II, вып. 1. Спб. 1911. Краснопольский А. Геологические исследования и поиски
каменного угля в Мариинском и Томском окр. Геологич. исслед. по линии Сибир. ж.
д., XIV, 1898.
Краснопольский А. Геологические
исследования по линии Сибирской ж. д. Там же, XVII, 1899.
Краснопольский А. Геологические исследования в бассейне
реки Тобола. Там же, XX, 1899.
Красюк А. А. О
погребенном гумусовом горизонте Европейской России вообще и Волыно-Подолии в
частности. Русский Почвовед, 1916, стр. 121-135.
Криштафович Н. И. Гидро-геологическое описание территории
города Люблина и его окрестностей. Варшава, 1902, стр. II+293, с геолог. и
гипсом. картой. О лессе стр. 108-220. (Зап. Ново-Александр. Инст. Сел. Хоз. и
Лесов., XV, вып. 3, 1902).
Крокос В. И. Изменился ли
климат Тираспольского уезда Херсонской губ. со времени межледниковой эпохи?
Матер, по исслед. почв и грунтов Херсон, губ. Одесса, 1915. Изд. Херс. Губ.
Зем., стр. 7-16.
Крокос В. И. Некоторые данные по
геологии Тираспольского уезда Херсонской губ. Геолог. Вест., II, 1916, стр.
57-64.
Кропоткин П. Исследования о ледниковом периоде.
Зап. И. Р. Геогр. О. по общ. Геогр., VII, 1876, стр. XXXIX+717+70 (о лессе в
прибавлении, стр. 20-22).
Кудрявцев Н. Геологический
очерк Орловской и Курской губерний. Матер, для геологии России, XV, 1892 (о
лессе стр. 779-797).
Lapparent A. Traite de geologic.
4-е ed., III, Pans, 1900, p. 1607-1614.
Lyell С h.
Observations on the deposit of loess in the valley of the Rhine. Edinburgh New
Phil. Journ., XVII, 1834, p. 110-122 (не видел).
Ласкарев В. Д. Общая геологическая карта России. Лист 17-й.
Труды Геол. Ком., н. с., вып. 77, 1914 (о лессе стр. 694-708 и др.).
Левченко Ф. И. Почвы, грунты и грунтовые воды Каракумской
пустыни в связи с вопросом орошения ее. Киев, 1912, стр. 146+IV+31.
Лисицын К. И. О гумусовых лессах в окр. гг. Ростова и
Новочеркасска о прослоях песков н лессовидном суглинке, о красной глине и об
условиях их залегания. Материалы по ест.-ист. обследованию района
Доно-Кубано-Терско Сел. Хоз. I Ростов н Д., 1914, стр 19-46, с 4 табл.
Lосzу L. Die geologischen Formationen der Baiatongegond und
ihrc regionale Tektomk. Resultate de wiss. Erforschung der Balatonseeexpedition.
I, 1, 1 Sekt. Wien, 1916 (известно мне лишь по реферату в Zeitschr Gesell. Eidk.
Berlin).
Любченко А. Е. Каракумская степь. Почвенные и
гидрологические исследования "Экспедиция в Каракумскую степь". М. 1910, изд.
Моск. Бирж. Ком., стр. 1-201.
Макаров Я. А
Перемежающееся заливание ила и песка в Голодной степи. Тр. Спб. Общ. Ест., XVI,
вып 2, 1885, стр. 55-56.
Материалы по изучению почв
Московской губ Вып. I. Предв отчет о почвенных и геологических исследованиях
Моск. губ в 1912 г. М. 1913, стр. 93-Вып. II, Тоже в 1913 г М 1914, стр 128.
Изд. Моск. Губ. Зем.
Матисен А. А. Путешествие в Персию
в 1904 г. Изв. Рус. Географич Общ, XLI, 1905, стр 523-555.
Machatschek, Fr. Der westhchste Tien-schan Erganzungsheft №
176 zu Peterm Mitteil., 1912, pp 141.
Merzbacher G.
V6rlaufiger Bencht uber eine in den Jahren 1902 und 1903 ausgefuhrte For
schungsreise m den zentralen Tian-Schan. Peterm. Mitt, Erganzungsheft № 149,
1904, с картой.
Миддендорф А. Очерки Ферганской долины.
Спб, 1882. Изд. Акад. Наук.
Мирчинк Г. Ф. Городищенскии
уезд Тр. экспедиции для исслед. ест.-ист. условий Пензен губ. Серия 1. Геология,
вьп. VII. Москва, 1915. Изд. Пенз. Губ. Зем.
Мирчинк Г.
Ф. Краткий предвар. отчет о геологических исследованиях в Новгород-Северском и
Кролевецком уу. Предв. отч. Черн. губ. 1913 г. М. 1914, стр. 10-22.
Миссуна А. Б. Краткий очерк геологического строения
Новогрудского уезда Минской губернии. Зап Минер. Общ., L, 1915, стр. 163-240, с
картой.
Михальский, А. Предвар. отчет о геологических
исследованиях 1891. Изв. Геол. Ком, XI, 1891, стр. 189-197 (Люблин. и Седлец.
губ.)
Мушкетов Д. Из Пржевальска в Фергану. Изв Геон
Ком., XXXI, 1912, стр 441-468.
Мушкетов И. В. Туркестан.
I Спб. 1886.
Мушкетов И. В. Геологические исследования в
Калмыцкой степи в 1884-5 гг Труды Геолог Ком., XIV, № 1, 1895.
Мушкетов И. Физическая геология. II, в. 1, 1903, стр.
133-146.
Набоких А. И. Ход и результаты работ по
исследованию почв и грунтов Харьковской губ. Мат. по исслед. почв и грунтов
Харьк. губ. Вып. I. Изд. Харьк. Губ. Зем. Упр. Харьков, 1914, стр 27.
Набоких А. И. Факты и предположения относительно состава и
происхождения послетретичных отложении черноземной полосы России Мат. по исслед.
почв и грунтов Херсон, губ. Вып. 6. Изд. Херсон. Губ. Зем. Одесса, 1915, стр.
17-27, с табл.
Nehring, A. Ueber Tundren und Steppen der
Jetzt-und Vorzeit, mit besondercr Berucksichtigung ihrer Fauna. Berlin, 1890,
257 pp.
Неуструева М. В. Результаты работ станции по
наблюдению над атмосферно-пылевыми явлениями близ г. Ош Ферганской области.
Известия Докучаев. Почвен. Ком., II, 1914, стр. 147-181.
Неуструев С. С. Почвенно-географический очерк Чимкентского
у. Сыр-дарьинской обл. Спб. 1910, изд. Пересел. Упр.
Неуструев С. С. О геологических и почвенных процессах на
равнинах низовьев Сыр-дарьи. "Почвоведение", 1911, № 2, стр 15-66, с картой.
Неуструев С. С. Почвенный очерк Андижанского у. Предв.
отчет по исслед. почв Азиат России в 1911 году. Спб. 1912, стр. 135-172.
Неуструев С. С. Ошский уезд Ферганской области Предв. отчет
по исслед. почв Азиат. Росс, в 1913 г. Спб 1912, стр 261-284.
Неуструев С. С. К вопросу об исследовании Туркестанского
лесса Геолог Вести., I, 1915, стр. 140-147.
Неуструев С.
и Безсонов А. Новоузенскии уезд. Почвенный и геологический очерк. Матер. для
оценки земель Самарской губ. Ест.-ист. часть. Том III. Самара, 1909.
Неуструев С. и Прасолов Л. Самарский уезд.
Почвенно-географический очерк Материалы для оценки земель Самар. гy6. Ест.-ист.
часть. Т. V. Самара, 1911.
Никитин С. Н. Послетретичные
отложения Германии в их отношении к современным образованиям России. Изв Геол.
Ком., V, 1886, стр 133-184.
Никитин С. Н. Бассейн Оки.
Исследования гидрогеологического отдела 1894 г. Тр. эксп. для исслед. источников
рек Евр. России Спб. 1895 (о лессе стр. 49-55).
Обермайер Г. Доисторический человек. Спб. 1913, изд
Брокгауз-Ефрон Пер. с нем с предисловием Д. Н. Анучинa. XXVI+687 стр.
Обручев В. А. О процессах выветривания и раздувания в
Центральной Азии Зап. Минер. Общ ХХХIII, 1895, стр. 229-272.
Thoroddsen Th. Island. Grundriss der Geographic und
Geologic. I. Erganzungsheft № 152 zu Peterm. Mitt., 1905, p. 161, с картой.
Тулайков Н. М. Тверской уезд. Почвы. Материалы для оценки
недвижимых имущ. Тверской губ. Вып. 1. Тверь, 1903.
Тулайков Н. М. Почвы Муганекой степи и их засоление при
орошении. Изв. Московск. Сельскохоз. Инст., XII, кн. 2, 1906, сгр. 27-255.
Тумин Г. Дорогобужский уезд. Материалы для оценки земель
Смоленской губ. Том IV, вып. 1. Смоленск, 1909. Изд. Смол. Губ. Зем., с картой.
Тутковский П. Об озерном и субъаэральном лессе
юго-западной части Луцкого уезда. Ежегод. Геол, и Минер. России, II, 1897, стр.
51-63.
Тутковский П. К вопросу о способе образования
лесса. "Землеведение", 1899, № 1-2, стр. 213-311.
Тутковский П. Послетретичные озера в северной полосе
Волынской губернии. Труды Общ. Исследователей Волыни, X, Житомир, 19.12, стр.
3-282.
Филатов М. М. Журн. засед. Почвен. Комит. Моск.
Общ. С. X, II (1912), 1913. стр. 50.
Фрейберг И. К. и
Румницкий М. Г. Почвы водосбора верхнего течения р. Десны в пределах Орловской
губ. (уу. Брянский, Трубчевский, Севскийк Тула, 1910. Изд. Орлов. Губ. Зем. (о
лессе стр. 62-72).
Free Е. Е. The movement of soil
material by the wind. With a bibliography of eolian geology by S. Stuntz and E.
Free. Washington, 1911, 272 pp. Dept. of Agriculture (р лессе p. 124-141).
Хаинский А. Западная часть Алтайского округа. Предв. отчет
по исследованию почв Азиат. России в 1913 г. Спб. 1914, изд. Пересел. Упр.
Xименков В. Г. Краткий очерк геологического строения
Бельского уезда Смоленской губернии. Изв. Геол. Ком., XXXIII, 1914, стр. 629-677
(о "покровных суглинках" стр. 652-668).
Chamberlin Th.
and Salisbury R. Geology. Ill, London, 1909 (о лессе р. 405-412).
Черный А. П. Переславский уезд. Мат. для оценки земель
Владимир, губ. Т. XI, вып. 1, ч. 1. Влад. на Кл. 1907. Изд. Влад. Губ. Зем.
Черский И. Д. Геологическое исследование Сибирского
почтового тракта от озера Байкала до восточного склона хр. Уральского. Зап.
Акад. Наук, LIX, прил., № 2, 1888.
Черский И. Д.
Описание коллекции послетретичных млекопитающих животных, собранных
Новосибирскою экспедициею 1885-86 г. Записки Акад. Наук, LXV, прил. № 1, 1891.
Sсhmidt F r. Wissenschaftliche Resultate der zur
Aufsuchung eines angekundigten Mammuthcadavers an den unteren Jenissei
ausgesandten Expedition. Mem. Acad. Sc. Petersbourg, XVIIJ, № 1, 1872.
Сhudeau R. Sahara Soudanais. Paris, 1909, A. Coiin, pp.
IV+326 (=Missions au Sahara par E.-F. Gautier et R. Chudeau, vol. II).
Щеглов И. Л. Юрьевский уезд. Мат. для оценки земель
Владимир, губ., IX, вып. 1, ч 1, Владимир на Кл., 1903. Изд. Влад. Губ. Зем.
Щеглов И. Л. Ледниковые отложения Владимирской губернии.
Почвоведение, 1902, стр. 205-215, с картой.
Щеглов И. Л.
Маленковский уезд. Там же, III, в. 1, ч. 1. Влад. на Кл. 1903.
Яворовский П. К. О геологических исследованиях,
произведенных в 1893 г в северовосточной части Минусинского округа и в Ирбинской
горнозаводской даче. Горный Журн., 1894, т. IV, стр. 238-279 (о лессе стр.
253-255; то же в Изв. Геол. Ком., XIV, 1895, стр. 209-211).
Яковлев С. А. Почвы и грунты по линии Армавир-Туапсинской
ж. д. Спб. 1914, изд. Дсп. Землед. (о лессовидных суглинках стр. 54-68).
| Предыдущая | В оглавление | Следующая |